Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

г. Москва

28—29 сентября 1939 г.

…Господин имперский министр иностранных дел прибыл в Москву 27/IX 39 года около 18 часов. Его первая беседа со Сталиным и Молотовым началась в 22 часа и продолжалась три часа. На беседе присутствовали с немецкой стороны посол граф фон дер Шуленбург и с советской стороны посол Шкварцев. Беседа носила весьма дружественный характер, и ее ход описывается ниже…

Фюрер поручил сказать Сталину и Молотову, что он всегда придерживался той точки зрения, что Германия должна выбирать между Западом и Востоком.[171] Фюрер надеялся и думал, что будет возможно установить дружественные отношения с Англией. Однако Англия грубо отклонила далеко идущие предложения фюрера. Фюрер убедился в том, что отныне нет возможности достичь взаимопонимания с Англией. Это взаимопонимание сорвалось из-за империалистического упрямства английской правящей касты. Народ в Англии вообще ничего не решает. Дошло до того, что Англия вмешалась в германские дела, которые ее не касались, и даже объявила войну Германии. Решение фюрера сделать выбор в пользу Советского Союза является непоколебимым. Как реальный политик, он твердо убежден в том, что, несмотря на все существующие идеологические разногласия, возможны действительно длительные, дружественные отношения между Германией и Советским Союзом. Реальные интересы обеих стран при точном их определении исключают возможность принципиальных трений. Существует фундамент для приносящего плоды реального, дружественного сотрудничества.

Удалась первая предпринятая в этом направлении попытка. Если будут реализованы достигнутые договоренности, то все будет абсолютно ясным и в больших делах. С окончанием польской войны Германия приобрела большую территорию для заселения. Тем самым нашли свое решение территориальные притязания Германии. Последние события принесли богатые плоды для Советского Союза: после ревизии положения в Прибалтике Советский Союз получил выход к Балтийскому морю; установлена связь с близкими по крови белорусами и украинцами. В этой области нет никаких расхождений, которые могли бы привести к трениям между Германией и Советским Союзом. Фюрер не фантазер, и он не стремится к безбрежным территориальным завоеваниям. Что касается Советского Союза, то тот настолько велик, что у него не может быть никаких стремлений вмешиваться в немецкие территориальные дела. Тем самым заложен фундамент для пассивного баланса взаимных интересов. Что же касается активной стороны этого вопроса, то фюрер исходит из нижеследующих соображений.

Настоящий враг Германии – Англия. В этом отношении интересы Советского Союза совпадают с немецкими, и в этом направлении представляется вполне возможным дальнейшее углубление новых советско-германских отношений.

У нас полагают, что в английском комплексе существует параллелизм между немецкими и советскими интересами, и в этой сфере не только полезно тесное сотрудничество Германии с Советским Союзом, но и возможны определенные договоренности. Фюрера, заявил г-н министр, интересовало бы в ходе бесед услышать, что думает Советский Союз по этому вопросу. Он бы предложил подобную идею в качестве предмета для дискуссий. В том случае, ежели Советское правительство разделяет такую точку зрения, то можно было бы сформулировать платформу для более тесного развития советско-германских отношений в том смысле, что, исходя из совместно проведенного урегулирования польского вопроса, Германия и Советский Союз теперь могут рассмотреть возможность сотрудничества в отношении Англии. В подобном заявлении можно было бы подчеркнуть, что Германия и Советский Союз преисполнены волей к тому, чтобы никто не посмел затронуть занимаемые ими позиции, и при необходимости будут их совместно защищать. Дело шло бы тогда к сотрудничеству на долгие времена, ибо фюрер мыслит крупными историческими перспективами.

Сейчас задача состояла бы в том, чтобы достичь взаимопонимания о форме и методе предания гласности соответствующего совместного заявления. Министр привез с собой проект, который он хочет в качестве предложения вручить для рассмотрения господам Сталину и Молотову (здесь г-н министр попросил зачитать текст проекта на русском языке). Г-н министр добавил, что смысл этого заключения не должен состоять в том, что Германия ожидает военной помощи от Советского Союза. Германия справится с Англией и Францией и сама. Тем не менее смысл подобного заявления состоит в том, чтобы продемонстрировать перед всем миром сотрудничество между Германией и Советским Союзом и их согласие в принципиальных вопросах внешней политики…

Идя навстречу пожеланию Советского правительства, немецкая сторона немедленно заявила о своем согласии устранить эти неясности, добавив указание реки Писса, что в результате не принесло особой пользы для Германии. Именно поэтому немецкое правительство надеется, что Советское правительство сделает уступки в районе нефтерождений на юге и верхнем течении реки Сан. Того же самого ожидало бы и немецкое правительство у Августова и Белостока, так как там находятся обширные леса, очень важные для нашего хозяйства. Ясное решение этих вопросов было бы очень полезно для дальнейшего развития германо-советских отношений. Мы просили бы учесть, что мы внесли значительный вклад в решение польского вопроса, причем исключительно быстро (Сталин согласился, что дело действительно было сделано очень быстро).

Во время московских переговоров 23 августа 1939 г. остался открытым план создания независимой Польши. С тех пор, кажется, и Советскому правительству стала ближе идея четкого раздела Польши. Германское правительство поняло это точку зрения и решилось осуществить точное разграничение. Германское правительство полагает, что самостоятельная Польша была бы источником постоянных беспокойств. Германские и советские намерения в этом вопросе идут в одинаковом направлении.

Как продолжал г-н министр, он очень был рад услышать от немецких военных, что установленная обеими сторонами военная программа была осуществлена в духе доброго и дружественного взаимодействия. Для немецкого военного руководства было нелегко оторвать действующие войска от противника и заставить их двигаться в обратном направлении. В районе действия 8-й немецкой армии это привело к тому, что поляки даже вообразили, что они обратили немецкие войска в бегство. Несмотря на все эти трудности и если не считать незначительные недоразумения, дело обошлось быстро и беспрепятственно.

По пункту третьему «Прибалтика» г-н министр заявил следующее.

Из донесений посла графа фон дер Шуленбурга явствует, что Советское правительство отныне занялось и этим вопросом, с чем, безусловно, связаны переговоры, которые в настоящее время ведутся с Эстонским правительством. Немецкий посланник в Эстонии сообщил, что Советский Союз предложил Эстонии военную конвенцию на пять лет (Сталин поправил: на десять лет), а за это потребовал создания на территории Эстонии баз для советских военных кораблей и самолетов и тесного сотрудничества. Это, очевидно, следует понимать как первый шаг для реализации прибалтийского вопроса. Германия в настоящее время находится в состоянии войны и приветствовала бы постепенное решение прибалтийского вопроса. Ясно, что мы не заинтересованы в делах Эстонии и Латвии. Однако мы были бы благодарны, если бы Советское правительство сообщило нам, как и когда оно собирается решить весь комплекс этих вопросов с тем, чтобы немецкое правительство, согласно принятым договоренностям, могло бы сформулировать свою позицию. Как явствует из сообщений графа фон дер Шуленбурга, Советское правительство ожидает с нашей стороны ясного согласия с его намерениями (Сталин заметил: мы ожидаем доброжелательного отношения).

В последнем донесении графа фон дер Шуленбурга шла речь о предложении, касающемся Литвы. Согласно московским договоренностям, Литва относится к немецкой сфере интересов. Согласно предложению Сталина, эта немецкая сфера интересов должна быть обменена на территорию восточнее Вислы вплоть до Буга.

Здесь господин министр напомнил о ходе московских переговоров и о том, что в связи с советскими пожеланиями, касающимися Прибалтики, тогда оказался необходимым запрос у фюрера. Тогда в том, что касалось определения северных границ взаимных интересов, фюрер согласился с советскими пожеланиями. Ведь фюрер не проводит политику на один день, он занят большой перспективой и признает, что Советский Союз действительно нуждается в незамерзающих гаванях. Именно поэтому мы отодвинули границу нашей сферы интересов. Мы заинтересованы в том, чтобы эта линия была сохранена. В том же случае, если мы, согласно советским пожеланиям, пойдем на компромисс, то необходимо зафиксировать, что советские предложения не содержат достаточного эквивалента за отказ Германии от Литвы или ее части. При обсуждении возможного компромиссного решения необходимо найти путь, согласно которому Германия сможет увеличить свои восточнопрусские районы за счет Литвы.

Вслед за этим г-н министр провел на карте линию, которую он считает приемлемой и возможной. По его представлению, эта линия должна проходить от самой южной оконечности Литвы до Балтийского моря, а именно через всю Литву восточнее Ковно (он останется на советской стороне), дальше восточнее Гродно, включая Белосток. Затем следует найти приемлемое соединение с линией Буга. Он просит русскую сторону при дальнейшей дискуссии рассматривать это как объект для обсуждения. Однако он также просит иметь в виду, что предложение Сталина не является для нас достаточным эквивалентом за отказ в отношении Литвы.

После того как г-н министр закончил свои соображения, Сталин обратился к Молотову с вопросом, кто из них обоих должен отвечать. Г-н Молотов заметил, что хочет оставить это за г-ном Сталиным, потому что тот, безусловно, сделает это лучше. Вслед за этим Сталин заявил следующее.

Основным элементом советской внешней политики всегда было убеждение в возможности сотрудничества между Германией и Советским Союзом. Еще в начальный период, когда большевики пришли к власти, мир упрекал большевиков в том, что они являются платными агентами Германии. Рапалльский договор также был заключен большевиками. В нем содержались все предпосылки для расширения и углубления взаимовыгодных отношений. Когда национал-социалистическое правительство пришло к власти в Германии, отношения ухудшились, так как немецкое правительство видело необходимость отдать приоритет внутриполитическим соображениям. По прошествии некоторого времени этот вопрос исчерпал себя, и немецкое правительство проявило добрую волю к улучшению отношений с Советским Союзом. Советское правительство немедленно заявило о своей готовности к этому. Если вообще можно говорить о вине за ухудшение отношений, то необходимо констатировать, что Советское правительство в своей исторической концепции никогда не исключало возможности добрых отношений с Германией. Именно поэтому Советское правительство и сейчас с чистой совестью приступило к возобновлению сотрудничества с Германией. Это сотрудничество представляет собой такую силу, что перед ней должны отступить все другие комбинации. Если Германское правительство разделяет эту точку зрения и будет действовать согласно высказанным соображениям господина министра иностранных дел, то тем самым созданы все предпосылки для хорошего и дружественного сотрудничества. Что касается декларации, то ее содержание необходимо обсуждать… Поэтому он, Сталин, даст свой ответ завтра. Что же касается отношений Советского правительства к английскому комплексу вопросов, то он хотел бы заметить, что Советское правительство никогда не имело симпатий к Англии. Необходимо лишь заглянуть в труды Ленина и его учеников, чтобы понять, что большевики всегда больше всего ругали и ненавидели Англию, притом еще в те времена, когда о сотрудничестве с Германией и речи не было.

Г-н Сталин сказал, что г-н министр в осторожной форме намекнул, что под сотрудничеством Германия не подразумевает некую военную помощь и не намерена втягивать Советский Союз в войну. Это очень тактично и хорошо сказано. Факт, что Германия в настоящее время не нуждается в чужой помощи и, возможно, в будущем в чужой помощи нуждаться не будет. Однако если, вопреки ожиданиям, Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию задушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии и не допустит, чтобы Германию повергли на землю…

…По вопросу о Прибалтике Сталин заявил, что Советское правительство потребовало от Правительства Эстонии предоставления баз для своих военных кораблей в эстонских гаванях и на островах Даго и Эзель, а также баз для своих военно-воздушных сил. Для охраны этих баз Советское правительство дислоцирует в Эстонии одну пехотную дивизию, одну кавалерийскую бригаду, одну танковую бригаду и одну бригаду ВВС. Все эти мероприятия будут проводиться под прикрытием договора о взаимной помощи между Советским Союзом и Эстонией. Эстония уже дала на это свое согласие.

На вопрос г-на министра, предполагает ли тем самым Советское правительство осуществить медленное проникновение в Эстонию, а возможно, и в Латвию, г-н Сталин ответил положительно, добавив, что, тем не менее, временно будут оставлены нынешняя правительственная система в Эстонии, министерства и так далее.

Что касается Латвии, Сталин заявил, что Советское правительство предполагает сделать ей аналогичные предложения. Если же Латвия будет противодействовать предложению пакта о взаимопомощи на таких же условиях, как и Эстония, то Советская Армия в самый краткий срок «расправится» с Латвией.

Что касается Литвы, то Сталин заявил, что Советский Союз включит в свой состав Литву в том случае, если будет достигнуто соответствующее соглашение с Германией об «обмене» территорией. В первой части беседы Сталин менее ясно высказал свое намерение, касающееся захвата Литвы.

…Переговоры между г-ном министром и господами Сталиным и Молотовым, начавшиеся 27/IX в 22 часа, были продолжены 28/IX в 15 часов (см. запись от 28/IX).

Г-н министр начал беседу сообщением, что он в течение прошлой ночи информировал фюрера о первой беседе, послав ему подробное телеграфное донесение. Вслед за этим он имел с ним телефонный разговор на основе донесения. Фюрер поручил ему передать господам Сталину и Молотову свои приветствия и передать им, что он продумал предложение Сталина и присоединяется к его мнению. Фюреру также представляется весьма сомнительным раздел польского этнического пространства, так как он может легко привести к трениям между Германией и Советским Союзом, чего, безусловно, следует избегать. Фюрер разделяет мнение Сталина, что поляки в их традиционном стремлении к воссоединению используют все средства, чтобы поссорить Германию с Советским Союзом. Конечно, не следует ожидать, что из-за этого возникнут серьезные различия в мнениях между обоими дружественными государствами, однако возможны локальные затруднения. Исходя из этого, фюрер принципиально согласен с принятием так называемого второго варианта Сталина, однако с некоторыми небольшими выпрямлениями, которые г-н министр готов показать Сталину и Молотову на карте…

…Г-н министр вернулся к той части вчерашней беседы с господином Сталиным, в которой Сталин заявил, что Советское правительство заинтересовано в существовании сильной Германии и в необходимом случае, ежели Германия окажется в тяжелом положении, готово ей помочь. По этому вопросу г-н министр заявил, что немецкое правительство не ожидает военной помощи со стороны Советского Союза и в ней не нуждается. Однако для Германии значительную важность представляет помощь со стороны Советского Союза в экономической области. По этому вопросу хорошее начало было положено заключением торгового и кредитного соглашения от 19 августа. Заключение этого соглашения стало началом установления общих хороших отношений. С экономической точки зрения это соглашение представляло собой только скромное начало, которое следует еще развить, так как торговый оборот между Германией и Советским Союзом в былые времена был в пять раз больше, чем предусмотрено нынешним соглашением. В настоящее время в результате военных событий и блокады, осуществляемой Англией, Германия принуждена резко преобразовать свою экономическую жизнь. В этой ситуации экономические отношения с Советским Союзом приобретают для Германии особое значение. Советский Союз, который располагает богатыми запасами сырья, в состоянии значительно поддержать Германию, а Германия исполнена желания поставить Советскому Союзу необходимые ему высококачественные готовые изделия. Для того чтобы вступить по этому вопросу в переговоры с Советским правительством, вместе с министром приехал в Москву посланник Шнурре. Министр просил бы господ Сталина и Молотова дать указание Народному комиссариату внешней торговли оказать всю возможную помощь во время предстоящих переговоров. Кроме этого, он был бы благодарен, если бы готовность Советского правительства оказать экономическую поддержку нашла бы отражение в неофициальном обмене писем между ним и Молотовым. Кроме этих общих заверений, Германское правительство было бы благодарно, если бы были решены и отражены в этом письме некоторые интересующие нас экономические вопросы. Речь идет о следующих пунктах:

1. Облегчение транзита нефти и зерна из Румынии по железной дороге Коломыя – Львов.

2. Нефтепоставки из района Дрогобыча и Борислава согласно обещаниям, сделанным в предыдущий день Сталиным.

3. Облегчение транзита в Иран и из него, а также из Афганистана и в Афганистан.

4. Облегчение транзита из стран Дальнего Востока, особенно транзита соевых бобов и китайских трав через Транссибирскую железную дорогу в Германию.

По этому вопросу Сталин заявил, что он мог бы согласиться с подобным обменом писем…

… После того как беседа в 17.40 была окончена, Сталин и Молотов попросили г-на министра и посла отужинать с ними в Кремле.

Ужин был дан в соседних залах Кремлевского дворца и происходил в очень непринужденной и дружественной атмосфере, которая особенно улучшилась после того, как хозяева в ходе ужина провозгласили многочисленные, в том числе весьма забавные, тосты в честь каждого из присутствовавших гостей. Первый тост был адресован г-ну министру. В нем содержалось приветствие «приносящему удачу» гостю, и он был завершен провозглашением «ура!» в честь Германии, ее фюрера и его министра.

В своем ответе г-н министр поблагодарил Советское правительство за теплый прием и заявил, что он с особым удовольствием последовал приглашению Советского правительства приехать в Москву во второй раз после того, как во время его первого посещения было заложено хорошее начало для установления дружественных отношений между Германией и Советским Союзом в форме пакта о ненападении. После этого поджигатели войны развязали войну, следствием которой было уничтожение Польши. Тот факт, что Германия и Советский Союз совместно приняли на себя задачу навести спокойствие и порядок на территории бывшего Польского государства, является залогом их дальнейшего дружественного сотрудничества на широкой основе. На этот раз он приехал в Москву, чтобы заключить окончательное соглашение и предпринять урегулирование отношений на тех территориях, которые находятся между Германией и Советским Союзом. Установление совместной границы и тот факт, что Германия и Советский Союз снова становятся непосредственными соседями, открывает обнадеживающие перспективы успешного сотрудничества в будущем. Советский Союз получил большие территории, на которых живут родственные по крови украинцы и белорусы. В это же время Германия смогла включить в состав своей старой родины многих своих единоплеменников.

В течение вечера господин Молотов снова поднимал бокал за здоровье г-на министра и добавил, что Советское правительство особенно радо увидеть у себя господина Риббентропа, ибо этот человек никогда не приезжает понапрасну. При первом приезде он заключил договор о ненападении, теперь предстоит заключение нового договора, который закрепит дружбу и границы между обоими государствами. Темп 650 километров в час, с которым действует господин Риббентроп, вызывает у Советского правительства искреннее восхищение. Его энергия, его сила воли являются залогом того, что свершенное им дело создания дружественных отношений с Германией будет устойчивым.

В своем тосте, адресованном Сталину, Молотов подчеркнул решающую роль, которую сыграл этот человек при преобразовании отношений между Советским Союзом и Германией.

…После этого г-н министр задал Сталину вопрос, что он мог бы сказать о положении в Англии и о поведении Английского правительства. Сталин в ответ заявил следующее. Недавно Галифакс пригласил господина Майского и спросил его, не было бы готово Советское правительство к сделкам экономического или иного порядка с Англией. Майский получил от Советского правительства указание позитивно отнестись к этим английским зондажам. Этим Советское правительство преследует только одну цель, а именно: выиграть время и разузнать, что, собственно говоря, Англия задумывает в отношении Советского Союза. Если немецкое правительство получит какую-нибудь информацию об этих дискуссиях советского посланника с Английским правительством, то оно не должно об этом беспокоиться. За ними ничего серьезного не скрывается, и Советское правительство не собирается вступать в какие-нибудь связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Чемберлен – болван, а Даладье – еще больший болван.

Запись вел Г. Хильгер.(Перевод с немецкого из: Viertelsjahreshefte f"ur Zeitgeschichte, M"unchen, 1991, Heft 3. Опубликовано в журнале «Международная жизнь», 1991, № 7).