Великая Церковь в пленении

Интронизация состоялась в январе 1454 г., когда султан вернулся в Константинополь. Мехмед должен был настолько, насколько ему позволяла его собственная религия, играть ту роль, которая прежде принадлежала христианским императорам. Мы ничего не знаем о необходимом созыве св. синода; но, по–видимому, он был составлен из тех митрополитов, которых можно было собрать, и в их задачи входило объявить патриарший престол вакантным и, по рекомендации султана, избрать на него Геннадия. Затем, 6 января, Геннадий получил аудиенцию у султана, который вручил ему знаки его служения — мантию, пастырский жезл и наперсный крест. Подлинный крест был утерян. Неизвестно, взял ли его с собой Григорий Маммас при своем отъезде в Рим, или он пропал во время штурма города. Так что Мехмед сам даровал ему новый крест, серебряный с позолотой. При поставлении патриарха он произнес следующую формулу: «Будь патриархом, пусть тебе сопутствует удача, и будь уверен в нашем расположении, обладай всеми привилегиями, которыми пользовались патриархи до тебя». Поскольку Святая София была уже обращена в мечеть, Геннадий был препровожден в церковь Св. Апостолов. Там митрополит Ираклийский, традиционной обязанностью которого было посвящать всех новых патриархов, исполнил обряд посвящения и интронизации. Затем патриарх на великолепном белом коне, подаренном ему султаном, проехал с процессией вокруг города и вернулся в свою резиденцию на территории храма Св. Апостолов. Кроме того, он получил от султана дорогой подарок золотом.[258]

Маловероятно, чтобы новая конституция была когда‑либо записана. Общие начала, согласно которым управлялся христианский милет

на мусульманской территории, были хорошо известны и не нуждались в основательной разработке заново. Императорский берат,

которым давалось одобрение султана на каждое назначение на епископскую кафедру, обычно устанавливал обязанности, лежащие на кандидате, согласно существующим традициям. Мы только понаслышке знаем о двух специальных документах, изданных султаном–завоевателем. Как сообщает историк Сфранцзи, который был в это время в плену у турок и по своему положению мог знать об этом, Мехмед вручил Геннадию фирман

за своей подписью, которым он даровал патриарху личную неприкосновенность, освобождение от налогов, свободу передвижения, гарантию, что его не лишат престола и право передать эти привилегии своим преемникам. Нет оснований сомневаться в этом. Действительно возможно, что султан мог даровать патриарху некоторые письменные гарантии, касающиеся его положения. Следует, однако, отметить, что гарантии в отношении сохранения патриарха на престоле, конечно, не подразумевали вмешательство в традиционные права св. синода низлагать патриарха, если его избрание было неканоническим или если он очевидно не подходил занимаемому месту. Летописцы патриархии, которые писали почти на столетие позже, утверждали, что султан подписал другой документ, которым он обещал, что церковные традиции, касающиеся брака и погребения, будут санкционированы законным образом, что Пасха будет праздноваться, христиане будут пользоваться свободой передвижения в три праздничных дня после Пасхи, а церкви больше не будут обращаться в мечети.[259] К сожалению, когда последний пункт нарушался последующими султанами, церковные власти не могли представить документ, который, как они с полным правом утверждали, был уничтожен при пожаре в патриархате. Но, как мы увидим далее, они могли иметь основания доказывать законность подобных требований.[260]