Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

Уже давно начдивы — и 13-й дивизии генерал Эфиров (нек[ото] рые его называют «барон Шулер»), и 12-й генерал Эггерт (переменивший недавно свою фамилию на «Викторов») являются для всех притчами во языцех. О первом из них рассказывают, к[а]к он нагло заврался, описывая в своей реляции геройский свой подвиг, как он будто бы самолично подползал на брюхе вместе с тремя разведчиками к неприятельским окопам! Со вторым же, Викторовым, на днях случился прекомичный инцидент: во время посещения им 48-го стрелк[ового] полка неподалеку разорвалась бомба, и он, спасаясь, бросился прямо в яму с говном, погрузившись в нее чуть не по шею!

Около полудня заехал к нашим «операторам» на наблюдательный пункт. Блиндажи у них прямо-таки циклопической постройки — не прошибет и двенадцатидюймовое орудие. Шла адская канонада, к[ото]рую живописно можно было наблюдать, особенно в бинокль, к[а]к на ладони в стороне Свистельников, Ур[очны] на Корсаку и

Ставентына[805] на левом фланге от нашего корпуса работал 22-й. В кругозоре открывались высоты, зарегистрированные] на карте по №№; вдали виднелись в синей дымке Карпаты… Хотели было атаку повести до обеда, потом отсрочили сначала до 2, а потом до 3 час[ов] пополудни (до «14–15 час[ов]»). […]

4 октября. […] Команды укомплектования не все получают ружья — и так без них засаживаются в окопы, из получивших же ружья многие не умеют с ними обращаться… Слышал от военного следователя рассказ, как один командир (из кадровцев), желая избавиться от «ученых» добровольцев (к[ото]рых поступало много в начале войны), стеснявших его скуловоротные движения в отношении «серой скотинушки», — ставил нарочно их вперед под верный расстрел, чтобы «изничтожить эту вредную сволочь»…

[…] За истекшие сутки наколотили «серой скотины» большее количество, чем накануне: более 200 убитых, около 1600 раненых и контуженных. За все время операции в течение 2 дней в корпусе: убито 9 офицеров, 375 нижних чин[ов], раненых — 23 офиц[ера] и 543 н[ижних] ч[ина]. […]

5 октября. […] Милейший мой «комкор» очень удручен только что совершившимся. Я избегаю с ним говорить о веревке в комнате повешенного. Все чины нашего оперативного отделения ходят как битые, щипаные петухи, пораженные неожиданным для них исходом операции, видят они какую-то пропаганду в том, что «серая скотинушка» не хотела лезть на проволоку, что среди нее укрепилось убеждение, что Россия продана немцам. Командир 48-го полка действительно ранен в руку; батальонный же командир Никитин, как говорят, под сурдинку приколот своими же. Несколько солдат 12-й и 13-й дивизий полевым судом были расстреляны.

Удивительно, что немцы, отразивши нашу атаку, не пошли энергично по-макензеновски вперед далее — всех бы нас они могли захватить голыми руками; публика уже настроена панически; объясняют наши, что немцы этого не сделали за неимением у них надлежащих резервов, т[а]к к[а]к все их войска переброшены на Балканский полуостров. Туда же перебрасывают и наши корпуса — 2-й и другие. Какая-то судьба ожидает наш корпус — пока не известно; казалось бы, должны быть немедленно отрешены от должности и «комкор», и «начдивы». Может случиться, что весь корпус раскассируют. Не думаю, ч[то]б[ы] наш корпус уж так резко выделялся из других по своей деморализованности. Со стороны в лучшем свете обрисовываются действия 22-го корпуса перед нашим только потому, что там были потери до 50%. Нек[ото]рые из штабных «рябчиков» («дроздов»?) уже озабочены заблаговременным подысканием себе новых хозяев; пустят в ход все связи и протекции… […]

6 октября. «На Шипке все спокойно…» Падает мокрый снег. По дороге на Бучач к югу двигается много войск с музыкой и песнями. За уходом 2-го корпуса в Подгайцах

освобождаются хорошие помещения, к[ото]рые нашими штабными намечаются как филиалы для расквартирования имеющих к ним съехаться на праздники жен и «подруг». Самому штабу in corpore[806] перемещаться туда из Завалува немного зазорно — будет похоже на отступление! […] Удивительная история: до сих пор в штабе никто не знал, была ли когда нашей высота 348 и местечко Боково; уверяют что владение ими могло быть лишь фиктивным; мало ли что может творить проворство рук?! Генерал Федоров критикует, между прочим, приемы действий нашей артиллерии, направляющей всю силу огня прежде всего на разрушение проволоки, а потом уж на окопы противника, не то-де у немцев, направляющих артиллерийский огонь прямо на окопы противника, а проволоку уже потом режущих и разрушающих, когда выбьют из окопов последнего.

Генерал для поручений при штабе армии разъезжает по производству расследования относительно случившегося в корпусе скандала, что солдаты не хотели выходить из окопов, ч[то]б[ы] идти в атаку.