Великие аферы XX века. Том 1

Стоит ли говорить, что люди никогда не могли смириться с такой несправедливостью: это же надо — так вот взять и отдать величайшее состояние мира непонятно в чьи руки! Наверняка завещание Дрейка подделали. Да и было ли оно, это завещание? На протяжении столетий в Европе и Америке то утихала, то вновь начинала свирепствовать так называемая «лихорадка Дрейка»: то там, то сям всплывали самозванцы, которые оспаривали законность передачи наследства непрямым родственникам.

Однако форму подлинной эпидемии «лихорадка Дрейка» обрела в середине 80-х годов XIX века в Американских Соединённых Штатах. Стремительному распространению болезни на территории будущего оплота свободы и демократии способствовали два весьма существенных фактора: беспрецедентное развитие коммуникаций (сперва — телеграфа, а затем и телефона) и запредельная дикость широких слоёв населения.

В Америке «лихорадка Дрейка» мутировала в новый штамм: если раньше всё сводилось к самозванцам, то теперь появились люди, удачно впаривающие золото пирата легковерным простофилям. Ушлые пройдохи типа знакомого нам Чарльза Понци брали в руки справочник и выписывали всех жителей графства или штата по фамилии Дрейк. После этого жертвам рассылались телеграммы с уведомлением о том, что именно они были выбраны в качестве законного наследника легендарного первопроходца. Через пару-тройку дней, не давая ошалевшему от счастья лоху прийти в себя, посылали вторую телеграмму, на сей раз от имени некой лондонской юридической конторы, которая подтверждала наследственное право везунчика и просила перевести на её счёт некую символическую сумму денег, которая, дескать, позволит довести до конца процедуру вхождения в права наследования. Стоит ли говорить, что почти все Дрейки исправно переводили деньги мошенникам?

От повального распространения «лихорадки Дрейка» спасал только тот факт, что число однофамильцев было явно ограничено. Однако гений афёростроительства не дремал, поэтому скоро случилась очередная мутация: по маленьким городам Дикого Запада разъехались солидного (по местным меркам) вида дяденьки и тётеньки, которые останавливались в самых дорогих номерах самых дорогих гостиниц и начинали имитировать бурную деловую активность с непрерывно бегающими по коридорам посыльными и молотящими по клавишам пишущих машинок секретаршами. На вопрос заинтригованных аборигенов, чем тут, собственно, торгуют, загадочные эмиссары с важным видом демонстрировали солидного вида бумагу. В ней говорилось, что предъявитель является официальным доверенным лицом новых наследников сэра Фрэнсиса Дрейка. В обязанности этого лица входило формирование «фонда», который используется для прохождения трудоёмкой и затратной процедуры вхождения в права наследования. Естественно, что всякий, кто вложит деньги в «фонд», получит невиданное вознаграждение, как только новые потомки Фрэнсиса Дрейка унаследуют неисчислимые богатства своего досточтимого предка.

Читатель наверняка удивится, узнав, что всё это мракобесие благополучно продолжалось не год и не два, а десятилетия! Не последнюю роль в пропаганде «лихорадки Дрейка» играла и пресса. Так, в 1906 году солидное издание Ohio State Journal, «Журнал штата Огайо», опубликовало заметку о том, как некий житель города Коламбус, ясное дело — потомок сэра Фрэнсиса Дрейка, получил уведомление прямо из Англии о скором переделе имущества своего предка. Газета сообщала, что выдачу новому собственнику денег и драгоценностей будет проводить собственноручно Банк Великобритании. Ни больше ни меньше.

Неудачник

Оскар Меррилл Харцель родился в каком-то Монмуте. Пишу «каком-то», потому что ни один американец ни за какие деньги не возьмётся отыскать на карте это местечко в иллинойских прериях. Дыра, нужно сказать, самозабвенная. На дворе стоял 1876 год, гражданская война была далеко позади, рабство отменили, так что всем приходилось выезжать на собственной смекалке и усидчивости.

Семья Оскара была нормальной. В смысле, что не бедствовала, но и не процветала. Первые тридцать лет жизни, как это часто бывает в безнадёжной провинции, пролетели на одном дыхании. Сначала Оскар был земледельцем, потом скотоводом. В обоих случаях дело закончилось полным и сокрушительным банкротством. Тогда отчаявшийся Харцель поступил на госслужбу, подвизавшись помощником шерифа в графстве Полк. Дела пошли шибче, и Оскар быстро дорос до заместителя шерифа. Он уже было подумал, что жизнь и в самом деле повернулась к нему лицом, поэтому — чем чёрт не шутит! — выдвинул свою кандидатуру на выборную должность шерифа, но тут его прокатили со страшной силой, и Харцель опять оказался у разбитого корыта.