Великие империи Древней Руси

Судя по всему, как раз эти традиции бытовали у савроматов. И не только у них, но и у племен исседонов, иксаматов, писаматов. Выше уже упоминалась царица-воительница у массагетов. Хотя, в принципе, владеть оружием и участвовать в боях в ту эпоху было обычным для женщин северных стран. Однако чаще женщины сражались лишь в случае необходимости, война считалась все же мужским занятием. Савроматы такого различия не делали. Именно их воительницы запечатлелись в русских сказках в облике прекрасных, но жестоких богатырш-поляниц.

Савроматские погребения, относимые к Прохоровской археологической культуре, часто находят на Нижней Волге, Урале, в Оренбуржье. В захоронениях попадаются украшения, посуда, характерные для сарматских племен булавы вождей и «многоствольные» свирели из кости. И оружие. Ножи, стрелы, длинные, более метра, мечи. Встречаются и женские могилы с богатым воинским убранством, со следами пышных похоронных ритуалов, человеческих и конских жертвоприношений. То есть это были царицы или какие-то важные «командирши». Савроматы были кочевниками-скотоводами, поселения строили только для зимовок скота. И народ это был очень воинственный — захоронения часто бывают коллективными, а останки носят следы повреждений, полученных в бою.

Мы не знаем, когда и по какой причине савроматы рассорились со скифами. При отражении Дария они выступали союзниками. Однако все авторы IV–III вв. до н. э. уже называют эти народы кровными врагами. Указывают, что скифы чаще всего воюют со своими восточными соседями (и соседками), а взаимные набеги и сшибки называют повседневным явлением. Но сперва дело и ограничивалось пограничными драками, Скифия была еще не по зубам врагам.

В середине IV в. до н. э. она вновь появляется на страницах эллинских хроник. В это время правил ею царь Атей, при котором Скифская империя достигла максимального могущества. Античные источники рисуют его весьма яркой личностью — мудрым правителем, заботливым «отцом» своего народа и полководцем, в чем-то напоминавшим Суворова. Сухоньким старичком, но энергичным, бесстрашным, милостивым к побежденным и очень остроумным. Многие его изречения ходили по Греции в качестве афоризмов. Он всегда был в походах, лично возглавляя их. Покорил агатирсов, сделал данниками Скифии племена Кавказа, Севера, ряд западных народов. Его войско наведывалось и в Закавказье.

На Балканах в тот же период восходила звезда другого полководца, Филиппа II Македонского. Он провел военную реформу, создав из горцев-пастухов профессиональную армию, внедрил новый строй, «македонскую фалангу», подчинил Эпир, Фессалию, побережье Босфора и Мраморного моря. И начал распространять свою власть на эллинские государства. Которые, надо сказать, после недолгого яркого взлета быстро деградировали. Афины и Спарта в результате затяжных междоусобиц надорвались и пришли в упадок. Пробовали лидировать Фивы, Агригент, Коринф, но возвышение получалось непрочным. Нравы изменились до неузнаваемости. Афинянки, 100–200 лет назад жившие в затворничестве и считавшиеся образцом добродетели, теперь славились по всему Средиземноморью как самые распущенные и искусные развратницы. Прежние патриоты-спартанцы эмигрировали и становились наемниками во всех азиатских армиях. Впрочем, наемничество стало самым распространенным ремеслом у всех греческих воинов.

Хваленая эллинская «мудрость» напрочь выродилась. В моду вошли схоласты, считавшие верхом учености доказать какое-либо утверждение, а потом доказать прямо противоположное. Очень популярными были и киники, которые откровенно хулиганили. Например, знаменитый Диоген жил в бочке, хамил всем встречным и преднамеренно оскорблял их, публично мастурбировал или ласкал своих последовательниц. И это в эллинском мире признавалось гениальным! Ну а образцом «гражданственности» стали типы вроде Демосфена, поднимавшего греков на борьбу с македонянами — но делавшего это за щедрую плату от персидского царя. Причем возбудив соотечественников постоять за «свободу», сам Демосфен имел обыкновение в драку не лезть, а заблаговременно смыться. Подчинять подобные государства для Филиппа Македонского не составляло особого труда.

Царь Атей занялся тем же. Он один за другим подвел под свою власть греческие полисы Причерноморья. Одни сами выразили покорность ему. Другие, например, Никоний, ему пришлось брать штурмом. Но даже города, взятые с боем, Атей не разорял и не отдавал воинам на разграбление, как обычно поступали «цивилизованные» завоеватели того времени. Удовлетворялся выкупом и признанием подданства. Захватил он и часть задунайской Фракии. Но здесь его интересы столкнулись с Филиппом Македонским, который в 339 г. до н. э. выступил на скифов. Когда послы Македонии прибыли к скифскому двору, и их провели к Атею, они увидели, что 90-летний царь-солдат собственноручно чистил скребницей коня. Он поинтересовался, делает ли так же Филипп? А узнав, что нет, удивился: «Как же тогда может он идти на меня войной?»