Великие Моголы

В сентябре Шах Джахан серьезно заболел — в течение трех суток он страдал уремией, и это, как опасались, привело его на край гибели. Сплетня всегда приписывала императору чрезмерно активную половую жизнь, и немедленно поползли слухи, что виной всему очень сильное лекарство, увеличивающее угасающую мужскую силу. Отсутствие императора на общих ежедневных приемах, как обычно в таких случаях, породило предположение, что император мертв, а Дара Шукох усугублял тревогу, всячески скрывая любые новости и даже перехватывая письма, отправляемые троим его братьям в провинции, которыми те управляли. Царевичи, узнав от своих осведомителей простой факт, что отец заболел, но не получая никаких официальных уведомлений из столицы, тоже пришли к естественному выводу, что настал решительный момент и что Дара, как позже отмечал один из историков Аурангзеба, «пытается ножницами алчности перекроить мантию имперского величия так, чтобы она пришлась по мерке его недостойной личности». На самом деле Шах Джахан выздоравливал, но он и вправду вручил бразды правления Даре, возведя его в беспрецедентный ранг в шестьдесят тысяч. Сам Шах Джахан удалился в Агру — то ли потому, что и впрямь считал, будто умирает, то ли потому, что рад был предоставить своему любимцу вершину власти.

Три младших брата Дары начали лихорадочные приготовления к походу на Дели и борьбе за престол. Шах Шуя, управлявший Бенгалией, немедленно объявил себя императором. Чеканил монету и велел читать хутбу с упоминанием выбранного для себя нового имени — Абу-ль-Фауз Насируддин Мухаммед, Третий Тимур, Второй Александр, Шах Шуя Бахадур Гази^{53}

. Он выступил в поход на запад и впрямь воображая себя вторым Александром и третьим Тамерланом. Мурад Бахш, правитель Гуджарата, велел убить министра финансов, назначенного к нему Шах Джаханом для проверки дел, и захватил город Сурат, чтобы разжиться деньгами на снаряжение большой армии. После этого он тоже объявил себя императором. Аурангзеб, по характеру более хитрый и осторожный, не проявил никаких признаков бунта, но занялся сбором весьма полезной контрибуции, обещанной Биджапуром. Однако Дара знал, что именно Аурангзеб представляет собой главную опасность, и первым делом отправил приказ Мир Джумле вернуться со своей армией в Дели, надеясь таким образом разделить союзников времен кампаний в Декане и обеспечить себе в Дели усиленную военную поддержку армии под командованием одаренного военачальника. Мир Джумла попал в нелегкое положение, поскольку семья его находилась в Дели и проявлять неподчинение было опасно, однако Аурангзеб разрешил дилемму, взяв Мир Джумлу, с его молчаливого согласия, под арест по явно ложному обвинению и отправив в крепость Даулатабад вплоть до тех пор, когда они смогут выступить вместе в открытую. А пока Аурангзеб мог использовать армию Мир Джумлы для собственных целей; он вступил в контакт с Мурадом, легко убедив того, что им лучше объединить усилия. Правда, есть доказательства, что с 1652 года существовало секретное соглашение между троими младшими братьями о совместном выступлении против Дары, когда к тому появится возможность.

Позже возникло распространенное мнение, что Аурангзеб заверил брата, будто бы венцом его желаний является лишь келья отшельника, но, как правоверный мусульманин, он не может терпеть на троне вольнодумца Дару и поможет брату взойти на престол, прежде чем удалится к созерцательной жизни; говорилось, что в частных разговорах они условились обращаться друг к другу Хазрат-джи (Ваше Святейшество) и Падишах-джи (Ваше Величество). Эта история, вероятно, не более чем позднейшая дань ловкости и притворству, с которыми Аурангзеб вел свою интригу. Как представление общества о нем в то опасное время это могло удовлетворять его, однако невозможно поверить, что Мурад мог клюнуть на такую приманку. Между ним и Аурангзебом существовало письменное соглашение, согласно которому Мурад получал Афганистан, Кашмир, Пенджаб и Синд, а Аурангзеб — остальную часть империи; поскольку на этой территории находились Агра и Дели, за ним, видимо, оставался и титул императора. Добыча, захваченная в результате их первой совместной победы, была поделена из расчета две трети Аурангзебу и одна треть Мураду — вряд ли справедливый раздел, во всяком случае, между святым человеком и Его Величеством.