Великие пророчества о России

На это пространное письмо, раскрывающее самые разные стороны характера Блаватской, она, как мы уже знаем, получила отказ. И спустя полгода, в июне 1873 года, Елена Петровна решила отправиться на пароходе в Нью-Йорк, истратив на билет последние деньги. Она, правда, послала отцу письмо в Россию с просьбой поскорее выслать денег на адрес российского консульства в Нью-Йорке. Но П. А. Ган, никогда прежде не отказывавший старшей дочери в помощи, на этот раз ничего не ответил. И только позднее Елена Петровна узнала, что отец тогда находился при смерти.

В США Блаватская вскоре познакомилась с полковником Генри Стилом Олкоттом, также интересовавшимся природой феноменальных явлений. Их взгляды сходились далеко не во всем, но они хорошо понимали друг друга и стали закадычными друзьями. В ноябре 1875 года они основали Теософическое общество, Олкотт стал его президентом, а Блаватская — секретарем-корреспондентом. Одной из главных задач общества было провозглашено создание начальных основ «Всемирного братства человечества», в котором не будет различия рас, вер и происхождения.

В конце 1878 года Блаватская и Олкотт отправились в Индию, с философско-религиозными обществами которой они поддерживали тесные контакты. Им удалось привлечь в свое Теософическое общество немало состоятельных индусов, с сентября 1879 года по инициативе Блаватской начал выходить журнал «Теософист». Блаватская много путешествовала по стране, ее очерки об Индии публиковались в русской печати.

У Блаватской были и противники, ее не раз обвиняли в надувательстве и мошенничестве. Но гораздо больше людей преклонялись перед ее сверхъестественными возможностями, буквально боготворили ее. Так кем же была Елена Петровна Блаватская? Можно ли считать ее живой богиней?

Нет, конечно. Она была ученицей, адептом полубогов, а точнее — отшельников, «махатм», которые приобрели сверхъестественные способности, недоступные простым смертным.

Блаватская была вся пронизана иррациональной стихией, одержима демонами, витающими между добром и злом. Отсюда в ее воспоминаниях о себе так много путаницы, просто бессмыслицы и несуразностей. От демонизма, граничащего с сатанизмом, она не освободилась до самой смерти.

Блаватская пыталась обрести новое равновесие, исходя из нетрадиционных для Запада предпосылок, выработанных философско-мистической и религиозной мыслью индусов и связанных с теориями перевоплощения и переселения душ, с законом кармы и с мокшей — возможностью абсолютного освобождения от земных перерождений духовно развитых людей. Это обращение к древней мудрости, как она полагала, будет способствовать универсальному перерождению к лучшему и дальнейшей эволюции человеческого рода.

Другое дело, что помимо воли Блаватской и желания ее последователей теософическое движение не добилось поставленных задач. Переломить человеческую психологию оказалось намного сложнее, чем представлялось вначале.

Рафинированная мистика не озарила пребывающее во тьме невежества человечество, а была сравнима разве что с болотными огоньками, то вспыхивающими зовущим, обманным светом, то тревожно, словно в агонии, мерцающими, то неожиданно и безвозвратно гаснущими.

Что бы ни доказывала Елена Петровна (а доказать она могла что угодно), ее воинство пополнялось исключительно такими новобранцами, у которых жажда чудес была нестерпимой и неутихающей и требовала постоянного, ежедневного утоления.

В этом заколдованном круге — между защитой теории оккультизма против прикладных наук и утомительной необходимостью творить новые чудеса, звуковые и световые феномены, — Блаватская пребывала всю свою сознательную жизнь.

Одно из глубочайших и выдающихся пророчеств Блаватской заключается в представлении о духовном союзе России и Индии, в вере в то, что «русский человек и индус сойдутся».

Все развивается циклично, возвращается в конце концов на круги своя.

Эта библейская истина также подтверждалась многими индусскими и буддийскими священными текстами, с которыми Елену Петровну ознакомили, как она уверяла, ее «махатмы», восточные мудрецы. Она испытала высочайшее наслаждение в постижении смысла «кармы», «дхармы», «мокши». Она отдавала себе отчет в том, что индусское понимание воздаяния, долга и освобождения не сообразуется с христианским и оправдывает неуничтожимость зла в мире. Действительно, зло на земле накапливается со временем до огромных размеров и ставит под сомнение существование жизни. Зло — словно спертый воздух в переполненной людьми и герметично закрытой комнате. Таким образом, зло исходит от человеческих сознаний, приумножающих его своим своеволием и непомерными амбициями.

Постоянное перенапряжение мозга изнуряло организм Блаватской, здоровье ее становилось все хуже. Но пророческий, провидческий дар не покидал ее, и в последние годы жизни, напротив, он даже усилился. Так, 5 августа 1887 года Блаватская писала из Англии сестре Вере: «Я видела странный сон. Будто мне принесли газеты, открываю и вижу только одну строчку: «Теперь Катков действительно умер». Уж не болен он? Узнай, пожалуйста, и напиши… Не дай Бог!»