Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней

Мораль дает человеку сознание своего достоинства. Она формулирует основания, по которым люди могут ценить себя и друг друга. По этим основаниям мужественный человек выше, чем трус, щедрый человек выше, чем скупой, самоотверженный человек выше, чем себялюбец. Что касается социальных систем, то каждая из них имеет свои критерии, определяющие ценность индивидов, и свои знаки отличия, фиксирующие эту ценность в рамках соответствующих систем. В науке — это одни критерии, они связаны с научными открытиями и получают отражение в разного рода званиях и премиях, в экономике — другие, связанные с успехом в конкурентной борьбе и выражающиеся в величине банковских счетов, в политике — третьи, состоящие в искусстве соразмерять разные интересы, умении добиваться успехов на выборах и т. д. В каждой из этих социальных систем мораль действует не сама по себе, не прямо, не через собственно моральные мотивы, а опосредованно, косвенно, через дисциплину и жесткие формы деятельности, которые специфичны именно для данной системы. Вполне естественно, что человек, который хочет быть полезным и заслужить уважение в науке, должен практиковать совершенно иные качества и умения, чем человек, который хочет быть полезным и заслужить уважение в бизнесе. Столь же естественно, что эти разные, быть может даже противоположные, качества и умения нельзя оценивать сами по себе, на основе абстрактных моральных принципов, вне их системного контекста. Они ценны и оправданны своей функциональностью, их общественная значимость выявляется только в рамках соответствующих социальных систем и в качестве элементов этих систем. Более того, сами по себе они противоречат традиционному каталогу добродетелей: мораль культивирует скромность — наука всей своей организацией толкает ученых к тому, чтобы выделиться, достичь результатов, достойных высших наград; мораль ориентирует на альтруизм и призывает богатеть в бога — рыночная экономика держится на стремлении людей к собственному интересу и гонит их к земным богатствам. Получается: то, что сомнительно с точки зрения абстрактной чистоты моральных мотивов — и тщеславие ученого, и жажда богатства предпринимателя, — морально вполне оправданно в конкретных контекстах делового поведения.

Назначение и пафос морали состояли в том, чтобы искать такое наполнение деятельности, которое целиком зависит от самого действующего индивида, и наполнить эту деятельность таким смыслом, который не исчезнет вместе с бренной частью человеческого существа. Соответственно моральная позиция, согласно которой личное благо совпадает с общественным и человек реализует свой духовный максимализм в служении людям, по определению является, и традиционно считалось областью субъективной ответственности, делом индивидуального выбора. В современном обществе как будто бы все меняется и общее благо обеспечивается помимо специальных морально мотивированных усилий индивидов, автоматически, простой эффективностью делового поведения в рамках системно организованных, жестко отрегулированных процессов. Означает ли это, что мораль и моралисты стали исторической архаикой, что в современном управляемом обществе им не остается места? Нет. Это не так. По крайней мере, трижды не так.

Во-первых, социальные системы, включая и общество в целом, отрегулированное в качестве четко работающей социальной системы, функционируют в рамках сознательно учреждаемых правил. Среди факторов, на основании которых вырабатываются эти правила, существенную роль играют господствующие в обществе моральные установки. Так, например, правовая система предполагает, что принятая шкала наказаний за правонарушения действует безотказно и, как говорится, невзирая на лица, т. е. независимо от моральных качеств правонарушителя; однако, сами наказания и способ их исполнения (например, наличие или отсутствие смертной казни, телесных наказаний и т. п.) уже являются морально нагруженными, отражают свойственную обществу меру гуманности. Рыночная экономика функционирует по своим законам, столь же далеким от морали, как смена времен года, но функционирует она только в тех пределах, которые предписаны ей, среди прочего, представлениями о морально допустимом. И если, скажем, запрещена эксплуатация детского труда, торговля людьми, вводится вертикальная шкала доходов и т. п., то делается это исходя не из экономических, не только из экономических, а из этических, прежде всего из этических соображений о достоинстве человека, справедливости. Наука как общественная подсистема построена таким образом, чтобы быть максимально эффективной с точки зрения производства знаний, но при этом есть внешние ограничения сугубо морального характера, связанные, например, с экспериментами над людьми, отчасти над животными, которые запрещено переступать, даже если они сильно мешают росту знаний.