Великие Войны (СИ)

- Я понимаю, порядочному человеку не может не быть совестно за такое. Не думайте, я вас - лично вас! - не виню. Вы такая же жертва, как и прочие. Так откройте же глаза, отбросьте страх! Останьтесь у нас, в конце концов. Здесь земля без страха. Здесь хорошо. Я прикажу позвать прислугу, вам выправят складки на мантии, и мы пойдём услаждать душу музыкой. Соглашайтесь! Только решайте быстрее, на складки нужно много времени. Если тень дойдёт до третьей отметки, то начинать будет поздно. Вы согласны?

Йаллер обречённо кивнул. Тень на солнечных часах уже переползла вторую отметку, и толстяк нервничал, что не успеет.

Всю дорогу Йаллер ломал голову - что делать. А ещё - что сделает Раун, чтобы поймать в свою сеть принца Рилли. От этих мыслей подкатывало омерзение. Сам же спасал свою семью от этой участи, а чужих будет заманивать? Или с тех пор он давно уже утратил чувство дозволенного? Свои дети и внуки давно уже мертвы, а к другим ничего нет, никаких чувств, - ты не растил их, ты не жил рядом с их жизнью, не учил, не переживал... Или всё хуже: за века службы тому, кто лишён человечности, своя собственная истончилась и источилась, он полностью перешёл на манеру думать так, как этот, - изначально были же проблески такого, иначе вряд ли что-то отозвалось бы в душе на призыв взять кольцо вождя людей... Нет, нельзя так, что-то же осталось, иначе тщетны все усилия, иначе надо его убить, а что-то останавливает: нет, он живой, он держится за единственное, что ему ещё доступно, - за него, за клятву, данную истинному Саурону... Или и это тоже за время службы померкло и стёрлось? Раун. Единственный уцелевший. Набирающий новых кольценосцев - потому что ему так приказали. И снова всё начинается сначала, по прежнему кругу... да сколько ж можно!

А Рилли не нужна магия, они здесь вообще её сторонятся, ему ещё нужно доказать, что магия - это хорошо. Интересно, как Раун станет это делать? Подстережёт на охоте, напугает... на ком они тут ездят?.. а потом волшебным образом спасёт. Так? Так примитивно?

В воздухе стояло марево, Йаллер отвык от местного климата, - невольно вспомнилась живая богиня, которой когда-то он продлил жизнь. Тиштар. Как там сейчас?..

Носилки остановились возле одной из множества одинаковых дверей в белых домиках, - если не знать, то можно затеряться в лабиринте, город рассчитан только на своих, чужие - враги - не могли, не имели права топтать эти камни и этот песок, для чужих - вон, далёкие страны, где на полгода всё затихает, где лето уходит, оскорблённое надвигающимися холодами, и лишь из доброты своей возвращается вновь и вновь. Йаллер сам знал это тихое северное лето, он ещё знал, что зимы тут в обитаемых местах мягкие, но куда это понять южанам... как и улыбку проснувшегося лета: вот же, я здесь, я никуда не девалось, я просто задремало, а вы и поверили, что меня больше нет... теперь удивляетесь, что пережили острую чёрно-белую пустоту лесов и можете наконец снова скинуть обувь и ходить босиком... Йаллер усмехнулся: керо-лики и вовсе ходили босиком круглый год - в своих поселениях всё было вычищено, безопасно, ухоженно... а для дальней дороги куда-нибудь на Базарное Перепутье приходилось обуваться, с дальней дорогой не договоришься.

Он переступил порог. Внутри было прохладно, переговаривались весёлые голоса, смех сливался с журчанием фонтана... Бесцельно тратить воду могли только богатые, хотя... да, конечно, - фонтан питьевой, это просто для красоты, и кажутся сном и керо-лики, и голые ветви деревьев, и жёлто-чёрный ковёр листьев в осенней прозрачной мгле... Какие керо-лики, кто это? Садись, чужак, раз уж пришёл, и рассказывай свои сказки о далёких землях, в которых никто никогда не бывал.

Рилли был здесь, перед принцем все останавливались и кланялись четыре раза, чуть меняя угол, - толстяк объяснил, что за кровь принца нужно благодарить мир на четыре стороны света, но к принцу нельзя при этом поворачиваться спиной, а ещё нельзя нарушать покой складок одеяния. А потом надо поднести руку ко лбу... Люди мельтешили, немножко напоминали ветряную мельницу или деревья в бурю, принц сидел в углу с толпой женщин в белом и почти не оборачивался, а поклонившиеся тут же растворялись в путанице комнат. Йаллер попытался изобразить положенные поклоны, не слишком надеясь, что не наделает ошибок и не станет всеобщим посмешищем. Впрочем, особого внимания никто не обратил, хотя он понял, что уже для всех ясно: чужой, раз пришёл сюда, значит, не опасен... Толстяк тут же увлёк его в коридоры и комнаты, полные людей, где-то уже смотрели танец, где-то доносился певучий голос... а Йаллер всё видел перед мысленным взором острый профиль Рилли и думал, как при всех этих условностях всё-таки заговорить с ним. Вдруг подумалось: если ему так трудно, то что же будет с Рауном, он даже человеческий вид принять не может, - призрак, до жути материальный, способный держать меч и ездить верхом, но вынужденный прятать прозрачный ужас своего вида под одеждой и плащом... Как он - здесь?