Великие завоеватели

Наконец, князь Александр и Андрей прибыли в ставку правителя Золотой Орды, который утвердился в центре бывшей Половецкой степи. Посол Папы Римского Иннокентия IV Плано Карпини так описывал существующие в ней порядки: «Батый живет великолепно… У него привратники и всякие чиновники, как у императора, а сидит он на высоком месте, как будто на престоле, с одной из своих жен… У дверей шатра ставят стол, а него питье в золотых и серебряных чашах. Батый и татарские князья, а особенно в собрании, не пьют иначе, как при звуке песен или струнных инструментов… Сам Батый очень ласков к своим людям; но все же они чрезвычайно боятся его. В сражениях он весьма свиреп, а на войне хитер и лукав…» Пишет о том, что представляла собой Орда, и В. Т. Пашуто: «Ставка Батыя оказалась вытянутым в длину городом, но не обычным, а из жилищ, поставленных на колеса. Это были круглые кибитки из прутьев и тонких палок, с дырой в середине для дыма. Этот странный город был окружен удаленными от него стоянками-поселениями половцев, булгар, русских и других подвластных Батыю народов, а также и иноземцев. Купцы, ремесленники, рабы, духовенство – все смешалось здесь в одну пеструю толпу, которая заполняла огромный базар, сопровождающий орду хана.

Орда – это, в сущности, центр поселения, Батыев двор. Все иноземцы точно знали, в какой стороне от ханского двора должны они снимать свои шатры. Самое видное место в этом поселении занимали русские, среди которых расположилось и прибывшее из Руси посольство. С этого момента ему полагалось от двора довольствие кочевника – кумыс, вино, вареное мясо без соли и просо. Хочешь – ешь, не хочешь – голодай».

Многие историки придерживались мнения о том, что Александру после приезда в столицу Орды предстояло проделать целый ряд церемоний. Прибывших к хану проводили между двумя огнями, так как по верованиям монголов – огонь есть чистилище для всяких злых умыслов и отнимает силу даже у скрываемого яда. Князя также сразу не допустили к Батыю, а предварительно отправили к волхвам. Те потребовали, чтобы он прошел «сквозь огонь и поклонился кусту и огневи и идолам их». Но русский полководец наотрез отказался от этого позорного поклонения, сказав при этом: «Не подобает ми, христианину сущу, кланятися твари, кроме Бога; но поклонитеся Святой Троице, Отцу и Сыну и Святому Духу, иже сотвори небо и землю, и море, и вся, яже в них суть». Тогда ханские слуги закричали: «Смерть ему, смерть!» Они немедленно донесли Батыю о дерзком поведении князя. Волхвы были уверены, что хан придет в ярость и подвергнет ослушника смертной казни, но к их величайшему изумлению хан приказал не принуждать Александра исполнять установленные обряды и пригласил его к себе. Вот как описывает последующие события военный историк А. В. Шишов: «"Почему ты, князь, не боясь смерти, отказался выполнить наши обряды?" – " Великий хан, – отвечал русский князь-воитель, – я поклоняюсь тебе, потому что ты человек и царь, но твари кланяться не стану. И Священный Воитель (Чингисхан) в своих законах признавал веру иноплеменников, мы же получаем православие с рождения от предков наших и вопрошаем: не кто ты по крови, а как веруешь? Но знаем и другое, что у Всевышнего все веры равны…"»

Историки до сегодняшнего дня пытаются понять, почему же хан Батый помиловал Александра. Может, дело в ратных подвигах князя – личной храбрости, славе русского полководца. Ведь сказал как-то Батый о Невском сражении: «Я высоко ценю битвы, оплаченные малой кровью…» А может быть, он ценил князя за мудрость. «Невский очень умен, если бы он был монголом, к его имени непременно добавили бы прозвище "сэчен" (мудрый)». Так, по мнению Б. Л. Васильева, отзывался о русском князе полководец и советник Батыя – Субедей. Вопрос о том, почему Батый прощает Александру (как раньше и Ярославу) поступки, «за которые любой нормальный владыка снес бы голову своему подданному», задает и Бушков. Его ответ нам уже известен: потому что «Батый – вымышленная фигура, которой частью приписаны деяния Ярослава, частью – Александра».