Великие завоеватели

К тому же у Новгорода существовала налаженная связь с городами-крепостями Ладогой, Руссой, Псковом, Изборском. И это предоставляло новгородцам возможность неожиданных ударов по монголам с флангов и тыла. Следует учесть и еще одно обстоятельство: выступать на Великий Новгород – значит быть вскоре отрезанным весенним паводком. Это лишало монголов возможности подкрепления, а также и возможности отступления. Кроме того, для горожан весенняя пора – самое голодное время. Но голод также угрожал и монголам. Видимо, все эти обстоятельства в совокупности и обусловили решение Батыя повернуть свое войско назад.

Такова точка зрения подавляющего большинства отечественных историков. Не разделяют ее лишь уже упомянутые здесь сторонники «новой хронологии». В частности, А. Бушков, согласно своей версии о Руси-Орде как едином государстве, пишет: «Если "Батый" – это Александр Невский, нет ничего странного в том, что он не пошел на Новгород. Не было никакой необходимости. К чему брать приступом свой же собственный город? При всем своенравии новгородцев (не раз Александра допрежь выгонявших) в то время отношения князя и горожан были как раз нормальными. Как сообщает одна из летописей, еще Всеволод Большое Гнездо добился от Новгорода обещания избирать впредь князей только из числа его потомков». Но тогда как объяснить тот факт, что «татарскому удару» не подвергся и другой, не уступавший Новгороду по размаху торговли и богатству город, такой как Смоленск? Если следовать версии Бушкова, то Александру (читай Батыю) было бы выгодно подмять под себя соперника. Оказывается, вовсе нет. По мнению писателя, нападение на столь значимый центр международной торговли, каким являлся Смоленск, «имело бы для виновника нехорошие последствия». Ведь «против него немедленно ополчились бы не только купцы Русской земли, но и иностранные государства». «Могли бы такие соображения остановить степняка-Батыя? – вопрошает Бушков и сам же дает ответ: – Ни в коей степени – что ему "мировое общественное мнение"? Могли бы такие соображения остановить Батыя-Александра? Обязательно. В конце концов, его целью была не добыча, а усиление своей власти над Русью. А это требовало и умения вести сложные политические игры, учитывать многие факторы. Александр ни за что не стал бы ставить под удар внешнюю торговлю Руси. А потому "злые татаровья" так никогда и не появились под Смоленском…». Предположение интересное, но основывающееся исключительно на логике автора.

Поэтому от гипотез вернемся к официальной версии. Следуя ей, новгородское войско ждало неприятеля и было готово биться с ним даже на стенах города. Но не исключено также, что новгородские бояре, чтобы не допустить нападения на город, применили дипломатию и такое сильное оружие, как деньги. Их возможное предложение откупиться могло быть охотно принято забредшими в селигерские болота завоевателями. Так или иначе, но страшная гроза для Новгорода прошла стороной. Однако, несмотря на это, Александр сказал: «Русь для меня – не Новгород со Псковом и даже не земля Владимирско-Суздальская. Русь – это все, все наследство прадеда моего Владимира Мономаха…» Тем самым он заявил о своей готовности сражаться за свободу всех русских земель от Золотой Орды.

Но сражаться ему пришлось не с монголами, а с ближайшими европейскими соседями – шведами и немцами. Первое его знаменитое сражение, которое принесло ему славу на долгие века, состоялось 15 июля 1240 года на берегах Невы и закончилось полным разгромом шведов. Именно после него князь Александр Ярославич первым из русских князей получил прозвище за победу на поле брани и стал называться Невским. Другая знаменитая битва, известная как Ледовое побоище, произошла 5 апреля 1241 года на льду Чудского озера. Как отмечает историк Г. В. Вернадский: «Немцы и чудь построились свиньею (клином); им удалось прорвать линию русской рати, но в это время Александр с отборным войском зашел немцам в тыл и этим решил дело. Разгром неприятеля был полный». В «Житии» великого князя и прославленного полководца говорится: «И была злая сеча, раздавался такой треск от ломающихся копий и звон от мечей… и не было видно льда, ибо он покрылся кровью…»