Великий антракт

Англия и Франция рискнули продолжить войну не из страстного желания покончить с нацизмом, а из-за боязни потерять свое экономическое и военное влияние в мире. В этом плане символично, что именно 6 октября, то есть в день мирной инициативы Гитлера, был подписан меморандум английского комитета начальников штабов, где говорилось, что «демонстрация силы – единственный аргумент для восточных наций. Ослабление наших сил в настоящий момент дало бы возможность враждебным элементам начать волнения в Египте, Палестине, Ираке и арабском мире в целом».

Руководителей союзных держав бездействие их армий не смущало: они надеялись, что время работает на них. Лорд Галифакс как-то заметил: «Пауза нам очень пригодится, и нам, и французам, потому что весной мы станем намного сильнее». Англичане были твердо уверены, что нацистская экономическая система вот-вот развалится. Предполагалось, что все отдано на производство вооружения и у Германии фактически нет сырья, необходимого для ведения войны. Начальники штабов докладывали: «Немцы уже истощены, впали в уныние». Англии и Франции оставалось только удерживать свои оборонительные линии и продолжать блокаду. Германия рухнет тогда без дальнейшей борьбы. Чемберлен заявил: «Я не думаю, что нужно вести беспощадную борьбу».

Экономические трудности постигли Англию, а не Германию. Определенный ущерб причиняли немногочисленные подводные лодки, еще больший – германские магнитные мины. Еще до начала активизации действий подводных лодок Англия потеряла транспортные суда, общий тоннаж которых составил 800 тыс. т, а среднегодовой импорт снизился по сравнению с довоенным с 55 до 45 млн т. С января 1940 г. в стране было установлено нормирование продовольствия.

Британская же морская блокада Германии оказалась неэффективной. Нефть шла в рейх из Румынии по Дунаю и из Баку по железной дороге. Мало того, нефтью Гитлера снабжали США аж до середины 1944 г.! Нет, конечно, не правительство США, а венесуэльский филиал компании «Стандарт ойл», отправлявший танкеры в Испанию, а оттуда – в Германию. Стратегические материалы из Японии и других тихоокеанских регионов переправлялись в рейх по Транссибирской магистрали.

Германские монополии усилили экономическое проникновение в Турцию, Иран и Афганистан. В октябре 1939 г. был подписан секретный ирано-германский протокол, а в июле 1940 г. – германо-турецкое соглашение, гарантирующее поставки стратегического сырья в Германию. В 1940–1941 гг. Германия почти полностью вытеснила Англию с иранского рынка: доля первой составила 45,5 % в общем иранском товарообороте, второй – 4 %. Товарооборот между Германией и Турцией в январе 1941 г. на 800 тыс. лир превысил англо-турецкий. Укрепились экономические позиции стран оси и в Афганистане.

Понятно, что у олигархов Англии и Франции были достаточные основания опасаться мира с Германией. Чисто формально эти страны ничего не теряли. Но престиж великих колониальных империй немедленно бы упал. Зависимые страны вышли из подчинения Западу, а в колониях резко усилилось бы национально-освободительное движение.

Итак, война продолжалась не ради освобождения Европы от «коричневой чумы», а ради имперских амбиций политиков и сверхприбылей монополий.

Союзные генералы и адмиралы, опасавшиеся в конце августа ответных ударов рейха, после нескольких недель «странной войны» воспрянули духом и задумались, где бы им повоевать. Естественно, наступление на Западном фронте исключалось – большие потери, да и чем черт не шутит, побьют «боши», да еще и на Париж полезут.

Наконец французские генералы придумали создать еще один фронт, в большую коалицию против Германии включить Турцию, Грецию, Румынию и Югославию. Генерал Вейган, командовавший 80-тыс. французской армией в Сирии, предложил план похода войск этих стран на Вену. В течение трех месяцев 50 тыс. французов должны были быть переброшены из Латании в Салоники, дабы принять участие в венском походе. Но, увы, ни одно балканское государство не испытывало ни малейшего желания воевать с Германией.

Французов это не испугало, они выступили с еще более грандиозным проектом – бомбить Баку на Каспийском море и утверждали, что это приведет к окончанию войны: немцы будут отрезаны от кавказской нефти, Советская Россия значительно ослабнет.

Англичан же осенью 1939 г. больше прельщал север Европы. Германия сильно зависела от поставок железной руды из Северной Швеции. Зимой, когда замерзало Балтийское море, эту руду доставляли через норвежский порт Нарвик. Если заминировать норвежские воды или захватить сам Нарвик, суда не смогут доставлять железную руду. Норвежский нейтралитет Черчилль игнорировал: «Небольшие нации не должны нам связывать руки, когда мы боремся за их права и свободу… Мы должны скорее руководствоваться гуманностью, чем буквой закона».