Великий Бисмарк. Железом и кровью

Во главе Центра стоял Людвиг Виндхорст – сын адвоката, изучавший право в Гейдельберге и Геттингене. С 1849 года он был депутатом ганноверского ландтага, затем дважды на протяжении 1850–1860 годов являлся министром юстиции Ганновера. В этот период он встал на великогерманские позиции и последовательно защищал их, до конца жизни оставаясь в глубине души верным лишенной трона вельфской династии. Попытка привлечь его на прусскую государственную службу в конце 1860-х годов не увенчалась успехом. Виндхорст был прирожденным парламентарием и блестящим оратором, а также человеком огромной работоспособности; Г. Манн называл его «гениальнейшим парламентарием, который когда-либо был в Германии» ^[441]

. Гибкий, расчетливый, умный и хладнокровный политик, он сумел объединить в рамках одного движения множество разнородных элементов. Лидер католической партии, по словам Э. Людвига, «был человеком верующим, но отнюдь не страдал нетерпимостью»; он «единственный, кто победил Бисмарка как личность» ^[442]

. Железный канцлер стал непримиримым врагом Виндхорста; ему принадлежат слова: «Мою жизнь поддерживают и украшают двое: моя жена и Виндхорст. Одна существует для любви, другой – для ненависти».

Благодаря мажоритарной системе в рейхстаг сумели проникнуть представители малых национальных и партикуляристских партий – поляков, вельфов и датчан. Все эти три силы действовали, как правило, совместно с Центром, хотя усилия Виндхорста по их присоединению не увенчались успехом. На левом фланге политического спектра находились две социал-демократические партии: образованная в 1869 году Социал-Демократическая Рабочая Партия («эйзенахцы») и созданный в 1863 году Лассалем Всеобщий Германский Рабочий Союз («лассальянцы»). В качестве своего основного электората социал-демократы рассматривали рабочих, таким образом, подъем этого движения оказался тесно связанным с индустриализацией страны. Следует упомянуть, что обе партии, объединение которых произошло в 1875 году на съезде в Готе, рассматривались общественным мнением той эпохи как нечто единое, обозначавшееся просто термином «социал-демократия», несмотря на существенную разницу и напряженные отношения между ними. Социал-демократы интересны тем, что представляли собой зародыш настоящей массовой партии современного типа; для них парламентская фракция была не «солью всей партии», как у других политических движений, а всего лишь представительством в одном из органов глубоко чуждого им государства.

В ходе выборов 3 марта 1871 года благодаря победной эйфории правым силам удалось получить внушительные позиции в германском рейхстаге. В выборах участвовало всего лишь около 51 % избирателей – следствие, скорее, низкой политической культуры населения и невысокого авторитета парламента, нежели безразличия к новой империи. В любом случае, «имперское воодушевление» было характерно в первую очередь для либерального бюргерства, поэтому невысокий уровень явки был на руку либералам. Силы, поддерживавшие правительство на его пути к германскому единству, победили на всей территории страны. Это далеко не означало всеобщей поддержки системы Бисмарка, хотя подавляющее большинство населения, без сомнения, радостно приветствовало объединение Германии ^[443]

.

Обе консервативные партии имели в совокупности 94 места. «Центром тяжести» палаты стали либеральные силы, в большинстве своем настроенные на поддержку правительственной политики (из 382 мест в рейхстаге 202 принадлежали либералам). Партии, находившиеся в жесткой оппозиции, имели лишь 87 мест; партии, по всем вопросам поддерживавшие Бисмарка, располагали как минимум 155 местами и могли с уверенностью рассчитывать, по крайней мере, еще на 46; таким образом, правительство имело перед собой вполне послушный рейхстаг. Центром тяжести палаты стала «либерально-консервативная середина» ^[444]. Причиной этого была огромная популярность правительства и лично Бисмарка в широких массах населения; одержав в течение 7 лет 3 победы на полях сражений, став творцом национального единства и в значительной степени его символом, «железный канцлер» обеспечил достаточно широкую народную поддержку тем, кто выступал за сотрудничество с ним, и сумел привлечь на свою сторону большинство либералов.

Но поддержка со стороны либералов ни в коем случае не означала, что у Бисмарка была неограниченная возможность проводить любые законопроекты; сотрудничество не исключало возможности жесткой конфронтации исполнительной власти с парламентом по отдельным вопросам. Правительство, как писал М. Штюрмер, стремилось «вступать в союз с большинством в рейхстаге и прусской палате депутатов, не становясь зависимым от него» ^[445]. Характерной особенностью периода являлось, однако, то обстоятельство, что обе стороны (по крайней мере, до определенного момента) были заинтересованы в сотрудничестве и в спорных вопросах демонстрировали высокую степень готовности к компромиссу.