Язычки пламени вспыхнули, и мерцающий свет озарил маленькое пространство. Лизелл протиснула руку в боковой карман дорожной сумки и вытащила оттуда складной нож, а затем, как будто наблюдая за собой со стороны, она увидела, как ее руки раскрыли нож и вонзили лезвие в шланг, соединяющий баллон с трубой. Слабый свист, с которым газ вырвался наружу, был наградой ее усилиям, а в воздухе почувствовался новый запах. Подхватив свою сумку, она кинулась к выходу. Дверь хлопнула, закрывшись за ней, а она уже бежала в поисках укрытия.
Завернув за угол конюшни, она прижалась спиной к стене и низко присела, притаившись в тени кустов. Она не могла определить, сколько времени она провела в этом положении. Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Секунды, минуты или часы утекли в вечность, и она обнаружила, что улетает в сладкие грезы: Лизелл Дивер не поджигательница, и, конечно же, сцены в надворной постройке в действительности никогда не было.
Глухой хлопок взрыва разметал ее фантазии в разные стороны. Стены постройки устояли, но дверь вылетела, а крышу с грохотом снесло. Огромный столб пламени вырвался наружу, на мгновение осветив ночь, — завораживающее зрелище, — и тут же сник.
Неподалеку открылась дверь конюшни, и слабый свет вылился в ночь. Оба сторожа выскочили на улицу и побежали в сторону пожара. Несколько секунд спустя во всех окнах особняка погас свет. Донесся гул голосов заволновавшихся энорвийцев. С шумом открылась еще одна дверь, и едва различимые в темноте фигуры посыпались из особняка Тастриуне.
Ей некогда было наблюдать, что они станут делать. Сторожа оставили конюшню, но ненадолго. Она постояла. Затем крадучись, стараясь не выходить из тени, начала продвигаться к открытой двери, всего лишь секунду она колебалась, перед тем как войти внутрь.
Войдя, она огляделась. Конюшня была большая, с высокими потолками, замысловато оборудованная. В полумраке вырисовывались силуэты двух карет с раздувшимися боками, несомненно, очень дорогих, рядом силуэт простого экипажа, антикварной повозки и старого велосипеда.
Она быстро прошла дальше, к задней стене конюшни, мимо каких-то закрытых дверей, и наконец-то увидела ряд больших стойл, всего шесть, и все были заняты.
Животные не спали, вероятно, их разбудили непривычные шум и суета. Породистая гнедая морда вопрошающе высунулась из ближайшего стойла, на двери которого красовалась медная табличка с выгравированным на ней именем:
Она причмокнула, и лошадь тихо заржала.
Потом? Она поедет верхом, но нужны уздечка и седло. Она знала, как седлать лошадь, она научилась этому втайне от Его чести. Это было так давно, но она еще помнила — она не должна была забыть.
Ну что ж, гнедая, придется тебе обойтись без нее.
Она поспешила назад, к стойлу, пробормотала несколько ласковых слов лошади и проскользнула внутрь. Красивая породистая кобыла не выказала ни испуга, ни враждебности Животное с ровным характером — просто подарок. Лизелл осторожно отложила в сторону седло и взяла в руки уздечку. Нет времени греть в ладонях удила, но весной железо так сильно не остывает. Подойдя сбоку, она накинула поводья на симпатичную гнедую голову лошади, затем отстегнула и сняла повод, привязывающий лошадь к стойлу. Она не успела нажать большим пальцем, как лошадь тут же открыла рот, и удила легко встали на место, а ремешки уздечки гладко легли на лоб и вокруг ушей.