Великий Эллипс

Она мгновенно его поняла, так как фиакр и на вонарском фиакр, правда, ударение другое, но смысл от этого не меняется. Вначале она удивилась, что ей ответили на лантийском, но тут же вспомнила, что лантийцы беспрестанно снуют между Далионом и Аэннорве, ведя оживленную торговлю. Многие энорвийцы, живущие на побережье и в портовых городах, говорят по-лантийски.

Энорвиец еще раз переспросил ее, и Лизелл замотала головой в знак согласия.

— Да, фиакр, — кивала она и для пущей убедительности несколько раз повторила «да».

— Нет, — четко ответил энорвиец. — Фиакр ушли. Все ушли.

— Ушли? — как эхо повторила Лизелл. — Все? Куда?

Из энорвийца градом посыпались лантийские слова, сильный акцент сделал их почти непонятными.

— Повторите, пожалуйста, только медленно, — попросила Лизелл.

Он повторил сказанное еще раз, и она смогла разобрать несколько слов:

— Несколько часов назад… два — незнакомое слово. — Пароход из Хурбы и — бла-бла-бла — братья… похожие… одно лицо, одна одежда… деньги… из Траворна — целая фраза непонятная, это не делает ей чести. — Фиакры в порту… мало было, потому что стревьо — что значит «стревьо» — непонятно. — Лошади скудный… стревьо — бла-бла-бла — владельцы… высокая цена… братья из Траворна заплатили… фиакры ушли…

— Подождите, — Лизелл перерыла в памяти запас лантийских слов и вымучила фразу. — Братья из Траворна заплатили всем фиакрам, чтобы они уехали из порта?

— Да. Все фиакры. — незнакомец подтвердил ее подозрения.

— Самый гадкий поступок, ни с чем подобным мне не приводилось сталкиваться! Эти подлые маленькие хорьки должны быть обязательно дисквалифицированы! — воскликнула в негодовании Лизелл по-вонарски. Невероятно. Как им это удалось? — Им это просто так не сойдет! Я буду жаловаться!

Все верно. Но только кому?

Нет смысла злопыхать, можно потратить время и с большей пользой. Что же делать? Думай. Энорвиец, восседая на своей телеге, рассматривал ее с простодушным любопытством. Она вновь заговорила на своем жалком лантийском.

— Вы везти меня внутри своего повозки к… — Как же будет вокзал? Слово в голову не приходило. Может быть, как и фиакр, оно звучит так же, как и на вонарском? — Железная дорога, — закончила фразу Лизелл. На лице слушателя никакого понимания. — Отправляться, далеко. Рельсы. Вокзал, — пыталась она разъяснить. Ей отвечали непонимающим пожатием плеч. Она попробовала объяснить на других известных ей языках. Никакого успеха. В конце концов, отчаявшись, она запыхтела, имитируя локомотив, для большей схожести время от времени издавая звуки, напоминающие свист паровоза.

Энорвиец громко засмеялся, и она почувствовала, как краска стыда залила ее лицо. Он засмеялся лишь от того, что до него дошло, о чем она его спрашивает.

— Фериньелло? — уточнил он.

Наверное, это и будет по-лантийски вокзал, решила Лизелл.

— Вы везти меня внутри своего повозки. Я платить деньги.

Казалось, возница не особенно был на это настроен. Он излил на нее поток отрицательных лантийских слов, и несколько раз она уловила мистическое «стревьо», которое, похоже, означает некое затруднение или препятствие. Какое-то лицо? Неумолимого бюрократа? Природные явления разрушительного характера? Наводнение? Туман? Кем бы или чем бы ни являлось это стревьо, она не допустит, чтобы оно ее остановило.

— Деньги. Я платить. Деньги. Деньги. — Она размахивала кулаком с зажатыми в нем соблазнительными новыми рекко.

Похоже, на него подействовало.

— Деньги. Деньги.

Он согласно кивнул, взял деньги, и она забралась к нему, усевшись рядом на сиденье.

— Фериньелло? — спросила она весело.

— Фериньелло. — Он стегнул мулов, и телега сдвинулась с места.

Удача. Она преодолела языковой барьер. С чем Лизелл себя и поздравила. Теперь она оторвется от своих «эллипсоидов» , с которыми вместе плыла на «Ривенэ», за исключением этих гадких Фестинетти, которые стоят грейслендского грандлендлорда.

Каслер Сторнзоф и его айсбергоподобный дядюшка. Несправедливо облагодетельствованные, они, наверное, ушли далеко вперед по маршруту Великого Эллипса.

Она запретила себе думать об этом. Грейслендцы не должны выиграть. Когда-нибудь удача изменит им, и тогда она их догонит.

Каслер Сторнзоф и его дядя смотрели друг на друга, как два дуэлянта. Взаимная неприязнь электризовала сам воздух, которым они дышали. Они впились глазами друг в друга, и мгновенно суматоха на палубе выпала из поля их зрения.

— Это катастрофа, — произнес Торвид Сторнзоф, — настоящая катастрофа.

— Вряд ли это так ужасно, грандлендлорд, — возразил ему Каслер.

— Что? Я правильно определяю положение дел. Пароход привез из Хурбы в Эшно целую толпу твоих соперников, они обогнали «Вдохновение», но для тебя это не так ужасно! Я видел их, спотыкающимися в спешке на пристани, и это для тебя не повод для беспокойства!