Великий Ганди. Праведник власти

Перед арестом Ганди санкционировал захват солеварни в Дхарсане, что должно было дать новый импульс кампании гражданского неповиновения. 21 мая две с половиной тысячи добровольцев во главе с Сароджини Найду и Манилалом Ганди атаковали соляные склады. То, что произошло дальше, описал известный британский журналист Уэбб Миллер. «В полнейшей тишине люди Ганди подошли и остановились в сотне метров от забора. Колонна специально отобранных людей вышла из толпы, перебралась через рвы и приблизилась к колючей проволоке».

Когда полиция приказала им отойти назад, эти люди пошли вперед. Далее, по словам Миллера, «внезапно, по условному знаку несколько десятков полицейских из числа местных индийцев набросились на участников марша, шедших впереди, и стали бить их по головам стальными дубинками. Никто из демонстрантов даже не поднял руки, чтобы отвести удар. Они валились, как кегли. С того места, где я стоял, я слышал тошнотворный звук дубинок, бьющих по беззащитным головам. Толпа ожидавших демонстрантов стонала и задерживала дыхание, вздрагивая от каждого удара. Раненые падали во все стороны, без сознания или корчась от боли, с проломленными черепами и плечами… Выжившие, не ломая строй, продолжали молча и упорно идти вперед, пока и их не сбивали с ног… Они шли ровным шагом, с поднятой головой, не подбадривая себя музыкой или возгласами, не имея ни малейшей возможности избегнуть серьезных увечий или смерти. Полиция ринулась вперед и систематически и автоматически крушила вторую колонну. Не было ни сражения, ни борьбы; демонстранты просто шли, а их избивали и убивали…»

Взбешенные полицейские били сидящих, не сопротивляющихся мужчин ногами в живот и в пах. Избиения продолжались несколько дней. На смену арестованным мужчинам приходили женщины, с которыми обращались столь же жестоко, избивая их палками-латхи, но они вели себя столь же спокойно и мужественно, как и мужчины.

Ганди, обращаясь к женщинам, заявил: «Женщины — лучший символ человечности. Они обладают всеми добродетелями сатьяграхов, что преисполнило нас веры в себя».

Джавахарлал Неру также счел, что «самым выдающимся событием года стало замечательное пробуждение индийской женщины. Те, кто не видел своими глазами, как сотни из них сняли с головы платок и, оставив защиту своего очага, вышли на улицу и рыночную площадь, чтобы сражаться рядом со своими братьями, которым они могли служить примером, вряд ли поверили бы в это».

Участие в движении женщин значительно увеличило ресурсы сатьяграхи. Да и полицейским все-таки труднее было избивать и убивать женщин, чем мужчин.

В «Манчестер гардиан» от 17 мая 1930 года Рабиндранат Тагор провозгласил: «Европа окончательно утратила свой авторитет в Азии. В мире она больше не считается поборником справедливости и носителем возвышенных принципов, но защитником господства белой расы, эксплуататором людей, живущих вне ее пределов. Для Европы это стало крупным моральным поражением… Азия теперь может смотреть на Европу сверху вниз, тогда как раньше смотрела на нее снизу вверх».

Арест Ганди вызвал взрыв народного негодования. Начался всеиндийский хартал — всеобщая забастовка. Бастовали рабочие текстильных и джутовых фабрик, железнодорожники, металлисты; закрыли свои лавки мелкие торговцы, не функционировали почта и телеграф, не работали учреждения, прекратились занятия в учебных заведениях. В Шолапуре спровоцированная полицейскими репрессиями толпа сожгла шесть полицейских участков. В результате двадцать пять индийцев были убиты на месте и сто человек ранены. Полиция прибегла к расстрелу демонстраций в Калькутте, Пешаваре, в других городах и сельских районах страны.

В том же Пешаваре два взвода солдат, побросав оружие, стали брататься с демонстрантами. Несколько раз солдаты отказывались стрелять в демонстрантов. Казалось, что гандистский принцип ненасилия начал распространяться на армию, но тут Ганди вдруг публично осудил солдат, присоединившихся к народу, за нарушение ими присяги. Получалось, что он не допускал насилия большинства населения страны над меньшинством эксплуататоров, но терпимо относился к насилию колонизаторов над народом. Власти осудили непокорных военнослужащих по законам военного времени к длительным срокам каторжных работ.

На севере Индии, особенно со стороны мусульманской части населения, имели место стычки с полицией, в результате которых погибли несколько полицейских. Был совершен налет на арсенал в Читтагонге, где завязался настоящий бой с армией и полицией с применением стрелкового оружия и гранат. А в апреле 1929 года революционер Багхат Сингх метнул бомбу в здании Законодательного собрания в Нью-Дели. Его и его соратников приговорили к повешению. Конечно, эти неконтролируемые вспышки насилия беспокоили Ганди. Он осудил насильственное сопротивление полицейским, но останавливать сатьяграху по всей стране не стал.