Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Итак, в конце июля огромная римская армия подошла к Каннам и встала лагерем в 10–12 километрах от Ганнибала. Рассказывали, что, изучив местность, Эмилий Павел якобы был категорически против решительного сражения именно здесь, где должно было бы сказаться превосходство неприятельской кавалерии. Зато Варрон (на этот раз консулы не стали делить армию пополам, а командовали войсками по очереди!)

считал иначе и, пользуясь своей властью, на следующий день сократил дистанцию между противниками. В стычке сторожевых отрядов римская кавалерия взяла верх над нумидийской, и та, понеся потери, стремительно отошла. Не исключено, что на самом деле, ловко разыграв в очередной раз «панический отход», численно уступавшие нумидийские наездники, таким образом, готовили благодатную «почву» для решающего сражения. Радостная новость о «славной победе римского оружия над злыми пунами» немедленно передается в Рим, где сенат сообщает ее народу, толпившемуся вокруг Форума. Первый успех ободрил римских легионеров, посулил им новую удачу, и на следующий день под началом уже Павла Эмилия они приблизились к пунийцам так близко, что могли их видеть.

Прекрасно понимая, что этот успех только укрепит римлян в уверенности в победе и, в частности, рвущегося в бой Варрона, Ганнибал решил вновь прибегнуть к столь излюбленной им хитрости. Ближайшей ночью он вывел свои войска из лагеря, оставив там все имущество. За горами по левую сторону он спрятал пехоту, справа – кавалерию. Когда римляне явятся грабить поспешно будто бы брошенный лагерь, Ганнибал рассчитывал внезапно свалиться на них с гор и уничтожить. Надеясь убедить римлян в том, что лагерь покинут и карфагеняне не просто отступили, а поспешно бежали после неудачной для них кавалерийской стычки, в которой потеряли чуть ли не 1700 всадников (?!), пунийский полководец приказал оставить множество ярко горящих костров якобы для того, чтобы замаскировать свое отступление.

…Кстати, напомним еще раз, что римскими силами по очереди командовали консулы, во всем несхожие друг с другом – во всяком случае, так утверждали потом римские историки. Здравомыслящий, как его позиционируют пропатрициански настроенные римские авторы, аристократ Луций Эмилий Павел – поклонник оборонительной тактики в войне с Ганнибалом – одобрял медлительность диктатора Фабия. Последний, напутствуя его на войну с Ганнибалом, изложил ему свой план действий: располагая такими мощными людскими ресурсами, нужно было просто опоясать армию Ганнибала плотным кольцом, заперев ее на крохотном апулийском пятачке, возле стен все той же Гереонии, и взять измором. Очередной ставленник плебса Гай Теренций Варрон добился консульства, критикуя робость знатных полководцев. Выполняя приказ сената и волю римского народа – прекратить наконец разрушительные действия Ганнибала на территории Италии, он рвался в бой, обещая подобно другим любителям наступательных действий (Фламинию и Минуцию) покончить с Ганнибалом одним ударом. И вот вроде бы пришло время этого удара…