Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Дело в том, что эти «живые танки» стали обязательным родом войск в античную пору еще с конца IV века до н. э., т. е. с эпохи войн диадохов (полководцев) легендарного Александра Македонского.

Сам великий македонец, не оставлявший без внимания ничего, что сулило ему, Богу Войны, улучшение боевой техники, включил попавших к нему в руки или подаренных сатрапами индийских слонов в свою армию. Известно, что у него было около 200 слонов, однако смерть не позволила ему использовать их в деле.

Долгое время вокруг применения в древних войнах слонов было очень много надуманного и небылиц, превращавших эту весьма любопытную тему в предмет неадекватных спекуляций со стороны разнообразных «акробатов от истории», в том числе военной.

Эта тема продолжает успешно разрабатываться специалистами разного профиля, в частности, отечественными (А.В. Банников, К.Ф. Нефедкин и др.), по крупицам собирающими утерянную «мозаику» завлекательной истории «элефантерии». И все же некоторые выводы уже сделаны, и степень их взвешенности не вызывает особого сомнения.

Начнем с того, что первыми на войне стали применять слонов в Индии: то ли во второй пол. II тыс. до н. э., то ли все же лишь на рубеже II–I тыс. до н. э.?! Единой точки зрения по этому вопросу до сих пор нет, но не это суть интересующего нас вопроса. Важно другое: как, где, когда и какие виды слонов и, что самое важное, с какой эффективностью, могли использоваться человеком на войне.

При этом надо учитывать две позиции по этому крайне экзотическому вопросу: скептический

и апологетический.

Сторонники негативного взгляда на эффективность боевых слонов склонны считать, что боевые слоны (элефантерия) на полях сражений античной эпохи, хотя и были новым шагом в развитии военного дела, но применение их было достаточно узким. Многие полагали, что боевые слоны производили скорее психологический эффект своей гигантской массой, грозным видом, устрашающим ревом и впечатляющей военной атрибутикой, навешанной на них, чем приносили реальную пользу. Утверждалось, что они вышли из моды не только по причине совершенствования профессионального мастерства солдат, умело с ними боровшихся, но и из-за того, что их содержание, как в мирное время, так и тем более на войне, и «обслуживание» в походе (пищевой рацион, его объем и т. п. и т. д.) стоили очень больших денег. А это, в конце концов, как правило, становилось обременительным даже для очень богатых государств. В результате сложилось мнение, что выгода, получаемая от применения этого рода войск зачастую не компенсировала той степени риска, которая сопутствовала присутствию боевых слонов на поле боя из-за их порой весьма неадекватного поведения в условиях непредсказуемого развития хода сражения. Тем более, что известные нам сражения с применением «слоновьего корпуса» часто заканчивались весьма неоднозначно для применявшей их стороны. А ведь она поначалу явно рассчитывала на эту «живую бронетехнику» как на весомый фактор для победы над противником, либо не имевшим боевых слонов, либо не в таком большом количестве.

Польза от применения самой тяжелой боевой «техники» той поры, как говорят скептики,

не всегдаине везде

могла быть одинаковой.

То, что было хорошо в Индии, аргументируют они, а именно оттуда боевое применение слонов пришло в Малую Азию и Европу, не было столь же успешно против высокоорганизованных европейских воинов. Знакомые с ними, не боявшиеся их, они умели и избегать их, и нападать на них. Успех в бою был у слонов против народов, которые их никогда не видели, а также против всадников, чьи лошади их боялись.

Против пехоты слоны могли быть эффективны, лишь когда первая сплачивалась в фалангу. Именно такое массовое скопление пеших воинов давало слонам возможность «топтать и давить» без разбору. И порой это приводило к катастрофическим последствиям, если фалангиты не стояли насмерть, выставив перед собой лес своих многометровых смертоносных сарисс подобно непроходимому частоколу.