Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

В г. Тбилиси были эвакуированы заводы № 31 из Таганрога и № 45 из Севастополя, здесь в 1944–1945 гг. выпускались истребители Як-3.

В г. Верхняя Салда перемещены металлургические предприятия НКАП из Москвы, Балашихи.

В г. Каменск-Уральский эвакуирован авиаметаллургический завод № 150 из подмосковного Ступина.

В г. Билимбае в эвакуации было ОКБ Камова.

В г. Новосибирске в эвакуации были ОКБ Яковлева и его завод № 115.

В г. Оренбург переехал авиационный завод № 47 из Ленинграда.

В г. Волжск переехал из Ростова-на-Дону завод № 168, производивший воздушные винты.

Список этот можно продолжить на все 118 листов по количеству эвакуированных заводов, и хочется верить, что рано или поздно это будет сделано в книге, посвященной подвигу советского народа, проявленному во время Эвакуации.

В разгар боев под Москвой и после начала контрнаступления Красной Армии советский рабочий класс с удвоенной энергией приступил к возведению на новых местах эвакуированных военных заводов. Огромная организаторская работа сочеталась с почти беспримерной самоотверженностью масс, ибо мужчинам и женщинам, которые вновь пускали эвакуированные военные заводы, приходилось работать зимой при весьма недостаточном питании и находиться в плохих жилищных условиях.

В конечных пунктах эвакуации многое было сделано для того, чтобы создать всем эвакуированным сносные условия существования. Но места для всех не хватало. Часто для заселения использовали не приспособленные для жилья помещения – клубы, склады. Жилплощадь местного населения «уплотняли» и подселяли к ним в дома беженцев. А многих эвакуированных просто высаживали в чистом поле. Здесь им приходилось рыть землянки, которые и стали их жильем на ближайшие годы. Работники эвакуированных заводов зачастую поселялись прямо на стройплощадках, в спешно возводимых цехах и мастерских.

Никто в мире не верил в успешность невероятного переселения миллионов людей и десятков тысяч предприятий в зимнее время за тысячи километров в малоосвоенные районы Урала, Сибири, Поволжья. И появление новых предприятий в этих районах было названо «русским чудом». Да, неказисты были землянки, в которых жили люди, не радовали глаз наспех возведенные цеха, но иными они и не могли быть. В постановлении правительства от 11 сентября 1941 года подчеркивалась необходимость экономно расходовать сталь и железобетон и использовать их «лишь в тех случаях, когда применение других материалов технически недопустимо». Поэтому многие заводские корпуса особенно в 1941 году строились из дерева. И подводились они под крышу за 15–20 дней… Ночные работы производились при свете факелов и костров. Электрической энергии едва хватало на то, чтобы пустить смонтированные под открытым небом станки. Осветительная арматура прикреплялась к деревьям.

В Омске на пустыре, где восстанавливался вывезенный из Запорожья авиамоторный завод № 29, можно было наблюдать, как под заснеженными березами, с которых свисали электрические лампы, работали станки.

Суровая зима в Вятском крае не остановила монтаж цехов московского завода им. Лепсе, единственного в стране производившего магнето для моторов. Люди работали день и ночь. Еще над головой не было крыши, а станки уже действовали. Ударили сорокаградусные морозы, но люди оставались на своих рабочих местах. 10 декабря, на четырнадцатый день после прибытия последнего эшелона, завод выпустил первую, столь нужную продукцию.

Наряду с холодом, невыносимыми бытовыми условиями сильнее всего люди страдали от голода. Нормированная выдача продуктов по карточкам не позволяла восстанавливать силы, и для рабочих выделялись участки земли, где сажали картофель, который по сути был вторым хлебом. Токарю, фрезеровщику или слесарю-сборщику на авиационном заводе, где производили знаменитые штурмовики Ил-2, положено было 800 граммов хлеба в день. И это при том, что, бывало, рабочие неделями домой не уходили. Для подростков, работавших в цехах наравне со взрослыми, выделялось УДП (усиленное дополнительное питание). Но все равно голод был непременным спутником Эвакуации. Как можно было прожить в таких условиях многие годы, но не только жить, но еще и побеждать, – сейчас уму непостижимо.