Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

По мнению летчиков-испытателей, машины отличались сравнительно большой посадочной скоростью, непривычно крутой глиссадой планирования, недостаточной поперечной и путевой устойчивостью. При высоком выравнивании самолет быстро проваливался, а жесткая амортизация шасси была неспособна эффективно гасить возникающие удары. С точки зрения эксплуатационников, ББ-22 представлял собой форменный кошмар: только на раскапочивание и закапочивание двигателей уходило добрых полчаса. Доступ к агрегатам получился неудобным, в системе охлаждения имелось более 20 сливных кранов… Общую безрадостную картину довершала вибрация хвостового оперения, из-за которой войсковые испытания пришлось прекратить…

По мнению Ю.В. Засыпкина, ветерана и летописца ОКБ им. А.С. Яковлева: «Самолет № 22 мог бы стать полноценным разведчиком, защищающим себя не вооружением, а скоростью (он фактически был предшественником знаменитого английского «Москито»). Но навязанная переделка его в бомбардировщик лишила его будущего».

Похоже, это осознал и сам Яковлев. И, как писал все тот же Адлер: «АэС оказался достаточно дальновидным и, поняв, что зазнался, сам написал письмо Сталину с возражением против запуска самолета в большую серию, мотивируя это недоведенностью его самолета».

Можно представить, сколь долго колебался Яковлев, писать или не писать это письмо. Ведь не только его помощник Адлер «почувствовал всю глубину пропасти, на краю которой мы очутились». Но по-настоящему ее глубину мог оценить только один человек – Сталин, который, конечно же, понял, как обвел его вокруг пальца «молодой конструктор». Но и наказать его сурово он не мог, поскольку это было бы равносильно признанию своей ошибки, а вождь ведь никогда не ошибается.

Об этих терзаниях пишет ближайший помощник Яковлева. Сам же Александр Сергеевич в своих мемуарах умалчивает об этом письме, упоминая лишь о том, что всего в серии было построено около 600 машин Як-4. Здесь память, видимо, подвела академика. В официальной истории предприятия «Опытно-конструкторское бюро имени А.С. Яковлева», выпущенной в 2002 году, указано, что самолетов Як-2/Як-4 было на заводе № 1 выпущено 81 штука, а на заводе № 81-120.

Высокий покровитель молодого конструктора тоже, видно, искал выход из сложившейся ситуации. Об этом говорит тот факт, что вскоре последовал новый вызов Яковлева «наверх». Но на сей раз не в Кремль, где был сталинский кабинет, а в ЦК, на Старую площадь. К кому?

«Не зная о причине вызова, я волновался всю дорогу», – пишет А.С. Яковлев. (Причины для волнений, отметим мы, были.)

По приезде Яковлева отвели в пустую, незнакомую ему комнату, где он в томлении провел казавшиеся необычайно длинными томительные минуты. Вот что он потом написал об этом:

«К волнению моему добавилась еще и растерянность: куда я попал и что будет дальше?

…Вдруг сбоку открылась дверь, и вошел Сталин. Я глазам своим не поверил: уж не мистификация ли это?

Но Сталин подошел, улыбаясь, пожал мне руку, любезно справился о моем здоровье.

– Что же вы стоите? Присаживайтесь, побеседуем. Как идут дела с ББ?»

Надо полагать, что от этого вопроса восторгов у Яковлева поубавилось, но он в книге обошел этот вопрос и продолжил рассказ о том, как вождь с отеческой заботой расспрашивал его о делах авиационных и иных, и вновь Яковлев, как и все другие авторы, рассказал нам о том, что он был поражен сталинской интуицией, его информированностью в делах авиационных, его глубоким проникновением в существо поднимаемых им тем.

И наконец Сталин подошел к вопросу, ради которого он, вероятно, и вызвал Яковлева.

«– А вы знакомы с работой конструктора Климова – авиационным двигателем, на который можно установить двадцатимиллиметровую пушку Шпитального?

– Знаком.

– Как вы расцениваете эту работу?

– Работа интересная и очень полезная.

– Правильный ли это путь? А может быть, путь англичан более правильный? Не взялись бы вы построить истребитель с мотором Климова и пушкой Шпитального?

– Я истребителями еще никогда не занимался, но это было бы для меня большой честью.

– Вот и подумайте над этим.