Великий канцлер

А обитатели этого места находились в состоянии полного мандража. Когда у дверей редакции встал десяток до зубов вооруженных головорезов в пятнистых мундирах, тельняшках, коротких сапогах гармошкой и залихвастски надвинутыми на одно ухо черными беретами, сотрудники редакции уже было решили, что сейчас их будут арестовывать и бросать к казематы Свеаборга. Но время шло, а вооруженные люди, о которых уже по всему миру разошлась леденящая слава, не только никого не арестовали, но и даже не препятствовали приходу и уходу посетителей и самих сотрудников редакции. Зато когда в редакцию попытались ворваться самые обычные русские солдаты, пятнистые заступили им дорогу и вежливо посоветовали прогуляться в другое место. Очевидно, в русской армии пятнистых тоже побаивались, потому что армейский офицер тут же увел своих людей, несмотря на то, что у пятнистых старшим в команде был всего лишь унтер-офицер. После того случая у всех отлегло, но, видимо, зря…

И вот открывается дверь и в редакцию вваливается полковник в черном мундире, выдающем его принадлежность к новой Тайной Канцелярии. Не самый приятный гость. Уж лучше бы на огонек сюда заглянул сам Сатана, а не сотрудник имперской безопасности (которая, в общем-то, организация молодая, но оттого не перестающая быть до крайности жуткой и опасной) а уж социал-демократам, пусть даже три раза легальным, встречаться с этим человеком и вовсе не с руки. Но он уже здесь – и с этим ничего не поделать, и от этого руки у редакторов и прочих сотрудников журнала непроизвольно тянутся вверх.

– Отставить поднимать руки, – рявкает пришелец в черном, – это не арест.

Члены редакции медленно опускают руки, и в этот момент в дверь заходит еще один визитер, одетый как приличный господин вышесреднего класса.

– Вот видите, товарищ Баев, – говорит он с заметным кавказским акцентом, – как ви запугали людей. Едва они видят ваш черный мундир, как сразу поднимают вверх руки. Нехорошо это…

– Разъяснительная работа у нас еще хромает, товарищ Коба, – оправдывается полковник, – никто не объясняет людям, что бояться нас должны только мятежники, террористы и казнокрады, а обычным людям мы ничего плохого не сделаем, а может даже, наоборот, защитим от каких-либо негодяев.

– Тогда, товарищ Баев, – сказал Коба, – как вежливый человек, вы должны представиться перед этими людьми, и объяснить, какое у вас к ним дело. А то они и в самом деле думают, что вы пришли к ним либо арестовать их, либо убить…

– Вы, как всегда правы, товарищ Коба, – вздохнул полковник СИБ и повернулся к застывшим в ступоре работникам редакции. – Позвольте представиться, товарищи: полковник службы имперской безопасности Игорь Михайлович Баев, прибыл к вам для ведения переговоров. Собственно, нам нужен главный редактор этого журнала, товарищ Эдвард Валпас-Ханнинен…

Это заявление было встречено гробовым молчанием, ибо никто ничего не мог понять. О чем кровавый царский сатрап может вести переговоры с социал-демократическим функционером и редактором газеты левого направления? Это было практически все равно ка если бы волк заявил, что собирается вести переговоры с ягнятами.

Наконец, после целой вечности молчания, из тесной компании сотрудников вышел относительно молодой человек (31 год), средней европейской наружности, с аккуратно причесанными слегка напомаженными светлыми волосами. Довершали портрет короткие английские усы, той же светлой масти, что и прическа. Вполне приятный молодой человек; но если встретишь такого в толпе, то второй раз не обернешься. Внешне он был спокоен, но его волнение выдавало напряженное лицо с поджатыми губами.

– Здравствуйте, господин полковник, – сильно растягивая слова в финско-эстонском акценте, сказал он, – это я Эдвард Ханнинен, которого товарищи зовут еще Эдвардом Валпасом, и в то же время редактор этот газета. Слушаю вас…

– Здравствуйте, товарищ Валпас, – с чувством удовлетворения сказал полковник, – мы с товарищем Кобой прибыли сюда для того, чтобы предложить вам сотрудничество…

– Какое сотрудничество? – встрепенулся Эдвард Валпас-Ханнинен. – Я никогда не стать провокатор…

– Товарищ Коба, – со вздохом сказал полковник, – передайте товарищу Валпасу письмо товарища Ленина. Пусть он знает, о чем идет речь.

После этих слов с Эдварда Валпаса-Ханнинена можно было писать картину воплощенного обалдения. Он машинально взял у Кобы конверт с письмом, вытащил из него эпистолу и, шевеля губами, принялся читать. Хорошо, что не вслух. Впрочем, и это не было бы страшно, потому что остальные сотрудники редакции, судя по всему, по-русски могли объясняться только на пальцах и «твоя моя не понимай».