Великий князь Андрей Боголюбский

Сам же самовластец Северо-Востока поступил так, как будут поступать владыки будущей Великой (читай – Московской) Руси – вел войну, а не руководил битвой. При таком подходе, даже если было бы проиграно одно или несколько сражений, это не означало, что проиграна вся кампания. Истинный главнокомандующий, находящийся в тылу, способен в подобной ситуации собрать новое войско вместо разбитого и обернуть, казалось бы, полностью проигрышную ситуацию к лучшему. А то и в окончательном результате вообще одолеть противника. (И в будущем и то и другое будет успешно удаваться князю Андрею Юрьевичу.)

Большое значение отдал князь Андрей и организационно-дипломатической подготовке похода на Киев. Пока князь Мстислав только ссорился с возможными союзниками, под знамена его врага стекались не только «ростовци, и володимерци, и суждалци». (А также рати муромских и рязанских князей.) К Вышгороду, который стал центром сбора всего объединенного войска, свои дружины привели Глеб Переяславский, брат князя Андрея Юрьевича, смоленские князья Роман Ростиславич и Мстислав Ростиславич, новгород-северские – Олег Святославич и Игорь Святославич, князь Владимир Андреевич Дорогобужский. Судя по всему, примкнули к антикиевской рати и отряды половцев, всегда готовых ввязаться в любую русскую междоусобицу.

10 марта 1169 года это огромное войско осадило Киев, в котором князь Мстислав Изяславич приготовился к жестокой битве. Силы были слишком неравными, и после двух дней упорных боев киевский князь был вынужден бежать из собственной столицы. Преследуемый по пятам половцами, которые хватали и вязали раненых спутников Мстислава, он все же сумел оторваться от погони и укрыться в своем главном оплоте – Владимире-Волынском.

А ожесточившиеся победители вступили в Киев, который подвергся неслыханному в его долгой истории погрому. Летописец позже отмечал: «И не было помилования никому ниоткуда же: церквям горящим, христианам убиваемым, а другим – связываемым; жен вели в плен, силой разлучая от мужей их; младенцы рыдали, видя матерей своих. И взяли имущества множество, и из церквей вынесли иконы, и книги, и ризы, и колокола вынесли, и все святыни взяли». Сам город грабили два дня, половцы разоряли киевские окрестности. А на третий день, при непрекращающемся грабеже, начался сильнейший пожар, охвативший «мать городов русских». Огонь добрался даже до одной из главных святынь Русского православия – Киево-Печерского монастыря, но вовремя был остановлен.

Самому же «злату Киеву» повезло значительно меньше – город был разорен и унижен, пострадали многие церкви и монастыри, и как отмечал летописец: «И были в Киеве от всех людей стенания, и тоска, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные. Все же это произошло из-за грехов наших». Горькая судьба бывшего стольного града всея Руси показала, что для жителей Суздальщины и Рязанщины, Черниговщины и Смоленщины он таковым уже не был. В киевском пожаре 1169 года сгорели последние воспоминания о великой Киевской Руси. По ее хладеющему телу стали кроиться границы новых, пока еще нарождающихся русских государств.

И самым могущественным из них должна была стать Русь Северо-Восточная, Владимиро-Суздальская, ибо как верно написал летописец: «И отсюда настало княжение Суздальское, с князем Андреем Юрьевичем, а стол для великого княжения – град Владимир».

Князь Андрей Юрьевич даже не подумал занять киевский престол, который был так желанен его отцу. Изгнав Мстислава и ставши самым сильным властелином на Руси, он предпочел командовать «меньшими» князьями из своего любимого Владимира. Киев же он демонстративно передал младшему брату Глебу.

Отныне не место красило человека, а человек – место. Отныне великий князь всея Руси мог править откуда угодно, а Киев становился лишь одним из великих городов русских. Богатым, славным, даже священным. Но лишь «одним из».

Эпоха Руси Киевской канула в Лету.

Ненавидевший Южную Русь князь Андрей Юрьевич даже наводить порядок и обустраивать власть предоставил своему брату. Мудрый владимирский повелитель, видимо, изначально подозревал, что сделал родичу не царский подарок, а лишь вручил ему источник проблем и головной боли. Ведь враги великого князя с потерей Киева все равно надолго бы не смирились.

Впрочем, Глеб Юрьевич это тоже вполне предвидел. И поэтому, прочно сев в Киеве, передал свой переяславский удел сыну Владимиру, а важный город Торческ – брату Михалко. К грядущим неприятностям надо было готовиться, и они не замедлили наступить…

Дела и беды новгородские

Оставив южные проблемы брату Глебу, князь Андрей Юрьевич Боголюбский предпочел заниматься делами более ему интересными и насущными.

Делами северными.