Великий князь Владимир Мономах

И это не случайная ошибка новгородского книжника, ибо имя «Володимерича Мономаха» присутствует и в других статьях, находящихся в той же рукописи XV века, что и список Новгородской Первой летописи младшего извода (36. С. 466, 467).

В Москве, надо полагать, таких ошибок не допускали. Но и здесь имя Владимира Мономаха зажило своей особой жизнью, не слишком завися от того, что сообщалось о настоящем князе Владимире Всеволодовиче в «ветхих» летописцах. Тем более что как раз в XV веке и на рубеже XV—XVI столетий «византийская» составляющая древнего киевского наследия стала неожиданно актуальной для правителей Московской Руси. Два события мировой истории способствовали этому. В 1439 году во Флоренции иерархи Греческой церкви, стремясь обрести хоть какую-нибудь помощь и поддержку в борьбе с турками-османами, подписали унию с Католической церковью, признав над собой главенство римского папы. В Москве это было расценено как явное отступление от православия. Русская церковь унию не приняла, а подписавший акт Флорентийского собора митрополит-грек Исидор по возвращении в Москву был заключён под стражу. Спустя ещё четырнадцать лет, 29 мая 1453 года, Константинополь был захвачен турками во главе с султаном Мехмедом II. В глазах русских людей крушение тысячелетнего Византийского царства означало, что Московская Русь остаётся единственным православным государством, новым Иерусалимом и последним, «третьим Римом», а московские великие князья становятся прямыми наследниками богоосвящённой власти византийских василевсов. Для обоснования своего нового статуса они нуждались в исторических прецедентах, и биография Владимира Мономаха — русского князя с греческим именем и греческим же происхождением — оказывалась для этого наиболее подходящей.

Легенда о Мономахе и «Мономаховых дарах» сложилась не сразу. В 1498 году в московском Успенском соборе — главном храме Московского государства — был венчан «на великое княжение Владимирское и Московское и всея Руси» внук «государя всея Руси» великого князя Ивана III Дмитрий Иванович[593]

. Церемония венчания тринадцатилетнего отрока была проведена с небывалой торжественностью, а в основу её — впервые в русской истории! — был положен чин поставления на царство византийских императоров. Особая роль в обряде венчания отводилась «шапке» (венцу) и «бармам» (широкому оплечью, украшенному драгоценными камнями), которые с того времени стали главными атрибутами великокняжеской, а затем и царской власти. Вот как описано это в Чине венчания великого князя Дмитрия Ивановича:

...А на аналое, посередине церкви, положили шапку и бармы и покрыли их ширинкой[594]

. И когда великий князь с внуком вошли в церковь, в передние врата, тут же, в церковных вратах, встретил их митрополит с крестом и благословил их крестом... И когда внук взошёл на своё место, митрополит, встав, благословил его крестом... И велел митрополит двум архимандритам... принести себе с аналоя бармы. И взяв у архимандритов бармы, дал их митрополит великому князю и ознаменовал крестом внука. И положил великий князь бармы на внука, и внук поклонился великому князю до пояса... [После молитвы] митрополит велел тем же двум архимандритам принести себе шапку. И взяв у архимандритов шапку, дал её митрополит великому князю... И великий князь возложил шапку на внука, и внук поклонился великому князю до пояса... И сели митрополит и великий князь на свои места, а внуку великий князь повелел сесть возле себя. И поклонился внук великому князю до пояса, и сел на своём месте...

(68. С. 608―614)