Великий князь Владимир Мономах

В то же время бросается в глаза особая близость Медоварцевской редакции «Сказания о князьях владимирских» к тексту «Послания». Так, только в этих двух памятниках среди послов Константина Мономаха назван Августалий Александрийский и, что представляется особенно важным, полностью перечислены дары, посланные императором Константином русскому князю Владимиру Всеволодовичу, в том числе «кация» — кадильница (заменённая в других редакциях «чепью»), «смирна» и «ливан» («ладан»). Наконец, только в этих двух памятниках имеется заключение о «поколенстве» государей русских, «благочестиа удеръжавших православный веры», и о «начатке» их «дома», а также указано (но в обоих случаях неточно) число «колен» до Василия III.

В целом ряде чтений Медоварцевская редакция сближается с ещё одной ранней версией рассказа о «Мономаховых дарах» — Чудовской повестью. Главное отличие последней заключается в том, что в ней отсутствует первая часть, посвящённая происхождению царских регалий, и рассказ начинается непосредственно с Августа кесаря и разделения вселенной между его родственниками. В своё время А.А. Зимин высказал предположение, что Чудовская повесть представляет собой наиболее ранний вариант рассказа о «Мономаховых дарах»; она была создана в конце XV века в связи с венчанием на великое княжение внука Ивана III Дмитрия в 1498 году, а отсутствующий в ней сюжет о потомках Ноя появился позднее — возможно, под пером Спиридона-Саввы (113. С. 128—138).

Однако для такого вывода нет оснований. Начало повести («В лето 5456 (так в Румянцевском списке; в Чудовском: 5457. — А.К.

) Августу, кесарю римскому, грядущу во Египет... предаде же Бог Египет и Клеопатру в руце Августу») представляет собой не что иное, как краткое изложение нескольких эпизодов первой, пропущенной части «Послания»: похода Августа на Египет «со многими вои», происхождения Клеопатры от Птолемея, завоевания Августом Египта и пленения Клеопатры (плюс введён эпизод, отсутствующий в «Послании» и заимствованный из хронографов: о встрече Августа с иудейским царём Иродом). О том, что автор повести пользовался тем рассказом, который сохранился в «Послании о Мономаховых дарах», бесспорно свидетельствует ещё одна ссылка на него, читающаяся в рассказе о призвании первого русского князя Рюрика, «суща от рода римска царя Августа»: «сей бо Август кесарь, — сообщает автор, — пооблада всею вселенною». Этого добавления нет в других памятниках цикла; здесь же оно появилось именно потому, что ранее об этом ничего не было сказано. Но слова о «пообладании вселенной» — ключевые в первой части «Послания», где перечислены правители, обладавшие вселенной, — Филикс и Александр, а также наследники их власти — Юлий Цезарь и Август.

Можно указать и другие признаки вторичности Чудовской повести по сравнению с «Посланием». Так, в первый раз упоминая князя Владимира Всеволодовича, «4-е колено» от Крестителя Руси князя Владимира Святославича, автор повести приводит его прозвище: «князь великий Владимир Всеволодичь Маномах». Между тем, как выясняется из дальнейшего текста, прозвище Мономах Владимир Всеволодович получил позднее — уже после передачи ему царских регалий: «И от таго времени князь велики Владимир Всеволадичь наречеся Маномах...» Очень показателен пропуск в перечне царских даров, посланных Константином Мономахом: «кация» (кадильница) заменена на «чепь» (цепь)[684]

, из числа даров исключены «измирна» («смирна») и «ливан». Скорее всего, это объясняется неясностью текста «Послания», а также тем, что ни «смирна», ни «ливан» («ладан») не находят соответствий среди известных регалий царской власти Московской Руси[685].

Так называемые «Первая» и «Вторая» редакции «Сказания о князьях владимирских», несомненно, имеют более позднее происхождение. О зависимости «Первой» редакции от Медоварцевской можно говорить лишь предположительно[686]. Зато её зависимость от Чудовской повести не вызывает сомнений. Так, именно из Чудовской повести в «Первую» редакцию был включён эпизод со вторым походом Августа на Египет («В лето 5457 Августу, кесарю римъскому, грядущу вь Египет... Предаде же Бог Египет и Клеопатру в руце Августу»). Если в Чудовской повести появление этого эпизода оправдано (ср. выше), то здесь вставка оказывается неуместной, так как ранее уже сообщалось и о походе Августа на Египет, и о пленении Клеопатры. И в дальнейшем в большинстве случаев «Первая» редакция повторяет особенности Чудовской повести.