Великий портретист из Ливорно. Амадео Модильяни

Дедушка Исаак умер, когда мальчику было 10 лет. Евгения все силы отдавала детям, с мужем у нее были сложные отношения, в семье наступил разлад. Большую материальную и моральную помощь ей оказывал брат – Амедео Гарсия, в честь которого она и назвала младшего сына. Это был незаурядный человек, веселый, щедрый, иногда даже чересчур. Он не задумывался над житейскими трудностями, был картежником, проигрывал и выигрывал неожиданно приличные суммы. Он очень любил своих племянников, его материальная помощь семье была неоценима. Евгении приходилось нелегко – умер отец, с мужем отношения были непростые, и к тому же ее старший сын – Эммануэль, студент юридического факультета Ливорнского университета, был обвинен в участии в социалистических группировках и посажен в тюрьму.

Эммануэль был блестящим, образованным студентом, семья всегда гордилась им, но в университете он начал участвовать в политических сходках, митингах. Посте-пенно все было улажено, Евгении пришлось уплатить большой штраф, сына выпустили на поруки. Дедо гордился своим братом и горячо переживал суд над ним. Он разделял его политические убеждения и впоследствии всегда был на стороне бедных и убогих.

Он был необычайно романтичен, красивый юноша Амедео. Этому способствовало все: сам воздух Италии, атмосфера уважения к искусству, царящая в доме, столь свойственная интеллигентным еврейским семьям, и конечно, занятия рисунком, которые он начал с замечательным педагогом – лучшим, наверное, не только в Ливорно, но и во всей Италии – Гильемо Мишели.

Амадео занимался живописью очень серьезно, делал большие успехи. Гильемо Мишели возглавлял в то время художественное направление в Италии, которое было сродни французскому импрессионизму. Это было близко по духу молодому художнику. Амедео был поглощен работой и часто ездил в Венецию, Рим, Флоренцию, работал в музеях, копировал работы мастеров Возрождения.

Как-то, вернувшись из очередной поездки в Венецию, юноша был потрясен известием о кончине своего любимого дяди Амедео. Он был безутешен – это была уже вторая потеря столь близкого ему человека. Для Евгении это было огромным горем – ведь она лишилась единственного родного человека, который так поддерживал ее.

Амедео взрослел, делал большие успехи в живописи и мечтал о том, чтобы поехать учиться в Париж. Евгения отлично понимала стремления сына и однажды, обняв его, вручила небольшую сумму денег из своих сбережений, сказав, что если он будет в Париже жить разумно, этого должно хватить на первые несколько месяцев, а потом она пришлет еще.

Дедо никак не мог понять сразу, о чем она говорит, но затем, поняв, что решается его судьба, не мог сдержать слез. Благодарность, признательность, жалость – масса чувств овладели им. Он смотрел на лицо своей матери – прекраснее лица он не видел. Дедо обещал своей матери вернуть потраченные на него деньги и завоевать всемирную славу в Париже. Он выполнил свое обещание, правда – наполовину. Он никогда не возвратил денег, но зато сделал имя Модильяни бессмертным.

Итак, Дедо оставил родной Ливорно в начале января 1906 года. Евгения оторвала от сердца своего любимца, наказав ему хорошо питаться, хорошо спать, не курить – ведь у него больные легкие. Он был хорошо экипирован, одет как юноша, решивший стать художником в Париже. Он был чертовски хорош собой: высок, строен, всегда тщательно выбрит. Он покорял сиянием черных глаз, его осанка, манера выдавали благородное происхождение. Он всегда гордился своими предками, среди которых были раввины, мыслители, бизнесмены.

Багаж Амедео был невелик – небольшой чемодан и дорожная сумка. Деньги, которые ему дала мать, он положил в новенькое портмоне. В дорожной сумке лежала красивая папка с любимыми репродукциями старых мастеров Возрождения, он взял с собой несколько коробок с красками и семейные фотографии.

О чем думал молодой художник, сидя в поезде, который мчал его к началу новой жизни? Много известных художников до и после него проделывали тот же путь. Пикассо уехал в Париж в 1898 году, Бранкузи – в 1904, Паскин – в 1905.

Почему все они избрали этот путь? Почему они были уверены в том, что их поймут именно в Париже, что они обретут там свое имя и славу? Что двигало ими?

ВОТ ОН, ПАРИЖ!

Вот он, Париж! Модильяни впервые увидел город, о котором так много слышал. Неужели и вправду он видит огромные сияющие вывески роскошных магазинов Елисейских Полей, слышит французскую речь, понимая ее?

Спасибо маме, учившей его языку.

Вот он стоит на вокзальной площади. Он, который мечтает покорить Париж. Рядом с ним остановился фиакр: куда желает ехать, месье? Ах, если бы он знал куда. Глаза разбегаются. Столько хорошеньких женщин вокруг. Он в Париже. Так куда же ехать, месье? Конечно же, на Елисейские Поля, затем – Триумфальная Арка, Монмартр, Монпарнас, Латинский квартал, Булонский лес…

От одних названий кружится голова. Когда, наконец, по его желанию фиакр остановился возле «приличного» отеля, была уже глубокая ночь. Уставший, голодный, веселый юноша мечтал об одном: горячий ужин, вода для мытья и вечерний Париж.