Великий пост

"Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный! и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя!"

В одной из притчей Евангельских будущее Царствие Небесное изображено, братие мои, под видом вечери брачной, которую один могущественный царь устроил по случаю бракосочетания сына своего.

Сообразно важности случая, на эту вечерю приглашено все, что только было ближайшего к царю по своему месту и званию; но, к крайнему удивлению всех, эти званые, эти близкие, имели безрассудство отказаться от вечери: один, как говорит Евангелие, пошел в это время "на село свое, другой — на купли своя"

(Мф. 22; 1-14). И презрители дома и чести царевой были немедленно наказаны со всей строгостью. Между тем, чтобы приготовленная вечеря не осталась без гостей, царь велел слугам своим выйти на распутия и пригласить всех, кто только явится на встречу. Таким образом дом царев немедленно наполнился гостями; и все они начали веселиться светло. Среди пира сам царь, по обычаю домовладык, вошел "видите возлежащих". Всеми остался он доволен, как и все им; один только гость принудил его собой, среди всеобщего довольства и веселия, обнаружить свой праведный гнев и даже показать пример строгости. Ибо — вообразите — вместо сколько-нибудь приличной и дню и месту одежды, этот безрассудный явился на вечерю в своем ежедневном платье, которое видимо отзывалось нечистотою его образа жизни. Царь обратился, однако же к нему с кротким вопросом: "друже, како вшел еси семо, не имый одеяния брачна?"

(Мф. 22; 1, 2). Но когда виновный не мог сказать в ответ ни одного слова, обнаруживая этим, что, идя к царю, он совсем не подумал о том, куда и зачем идет; то царь, в праведном гневе своем, повелел не только изгнать его вон из чертога, но и предать на заключение во тьму кромешную.

Этой царской вечерию, как мы сказали, изображено в Евангелии Царствие Небесное. Званые на вечерю, но вознебрегшие зовом и не явившиеся, есть неразумные Иудеи, которые, за беззаконное отвержение Иисуса Христа и апостолов Его, лишились отечества и преданы с тех пор всемирному рассеянию. Призванные потом на вечерю с распутий и халуг (халуга — огороженнное место, хижина) — это все мы бедные грешники, которые призваны в Церковь Христову с распутий идолопоклонства. Новая одежда брачная, в которой надлежало явиться на вечерю, — это одежда оправдания, снискиваемая раскаянием во грехах своих и верой в заслуги Христовы. Гость, оказавшийся не имущим одеяния брачна и, однако же, дерзнувший появиться вместе с другими на вечери, — это христианин лжеименный, который, вместе с другими, говорит: "верую и исповедую; чаю жизни будущаго века", а живет и действует, как неверный, и весь предан суетам века настоящего.

Таков, братие мои, разум притчи Евангельской о вечери и чертоге брачном, и таково отношение ее к делу нашего спасения! Эта же самая притча служит основанием и того умилительного песнопения, которым Святая Церковь оглашает слух наш в продолжение настоящих дней. Христианин представляется здесь видящим пред собой тот пренебесный чертог, в котором учреждена Божественная вечеря для всех уневестивших себя Жениху душ и сердец: "чертог Твой вижду, Спасе мой!" Вид неизреченного блаженства привлекает его, и он хотел бы войти на вечерю и присоединиться к священному лику празднующих, но взор на себя самого останавливает его. Он помнит злополучную участь того, кто имел безрассудство явиться на вечери царской, "

не нмый одеяния брачна"; чувствует в то же время, что у него нет этого драгоценного одеяния, что одежда его, то есть дела и жизнь, мрачна, ветха и отвратительна: и одежды не имам, да вниду в онъ.

После этого надлежало бы оставить желание быть на вечери; но как оставить, когда туда стремится все существо его? — И вот, скудный одеянием, но не верой и любовью, он обращается с прошением к Тому, Кто силен восполнить все недостающее, Кто светом Своим может просветить всякую тьму, и молит Его оказать ему эту великую милость: "просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя!"