Великий раскол

— Это я, — сказала та, бросившись в ноги царю.

Он поднял ее и поцеловался с нею.

То же самое сделала и царица со своею любимицей, когда та поклонилась ей в ноги.

Во все это время патриарх стоял с выражением строгим и величественным.

— Где ж ты была, а мы плакали по тебе, мама Натя? — молвил Алексей Михайлович.

— Ходила по монастырям и скитам, была и в Киеве в пещерах и теперь оттуда.

— Она привезла грамоту от гетмана Богдана — он винится в своих грехах и отписывает, что митрополит Киевский хочет быть рукоположен мною и соединить обе церкви Великой и Малой Руси.

— Слава те Господи, — крестясь набожно, воскликнули вместе и царь и царица.

— Завтра я буду служить соборне в Успенском молебен, да испошлет Господь Бог благодать свою на киевскую церковь. Я думал, что и тебя, великий государь, оповестила царевна Татьяна Михайловна о радостном пришествии к нам черницы Натальи.

— Нет, мы так… к царевне… Прости, великий государь и святейший патриарх… Мы с женою обрадовались чернице и забыли идти под твое благословение.

Царь и царица подошли под его благословение и поцеловали его руку.

— Великий государь и царица, — воскликнул патриарх, — сегодня один из радостнейших дней в моей жизни. Я страшился, что гетман Богдан пишет в грамоте своей об отказе митрополита, и боялся уйти отсюда развенчанным патриархом Малой Руси. Я и пришел сюда в одежде простого чернеца, чтобы не было срамотно патриарху Великой Руси. Теперь простой чернец выйдет отсюда патриархом Малой Руси. Отныне Великая и Малая Русь будут одно тело и одна душа, в вере наше единство и наша сила.

— Аминь! — произнесли царь и царица.

— А царевна Татьяна как поживает? — обратилась к инокине Наталье царица.

— Она почивает в своей опочивальне.

Раздался стук подъехавшего к монастырю экипажа.

— Это моя колымага и моя свита, — сказал патриарх. — Великий государь приехал в чем? — продолжал он.

— Мы с женой в колымаге одной боярыни. Поезжай с царицей в моей, а я хочу пройтись пешком: не подобает патриарху Малой Руси выехать отсюда в колымаге, коли пришел сюда пешком патриарх Великой Руси.

Царь и царица простились с инокиней, а патриарх, проводив их до колымаги, направил шаги к своим палатам.

Хитрово и Стрешнев получили нагоняй и от царя, и от царицы.

На другой день патриарх Никон соборне служил молебен в Успенском соборе в присутствии царя, боярской думы и огромной массы народа за благоденствие соединенных церквей — Великой и Малой Руси; а на эктении провозглашен был этот новый титул патриарха.

XLV

Никону возлагает митру Восточный патриарх

Никон сидит в своей рабочей комнате с Матвеевым. Они озабочены внешними делами.

Приехали и польские и шведские послы.

— Да, — говорит Никон, — мы много потеряли с изменой гетмана Богдана; возьми он Львов и овладей всею Галицею, Яну Казимиру не было бы где укрепиться и откуда воевать. Теперь все почти города Волыни и много литовских городов отпали от нас. Придется удовольствоваться одною Белою Русью, да не удастся ли захватить реку Неву и Ладожское озеро — нам море нужно.

— Да, без моря, — поддержал его Матвеев, — мы как без глаз. От голландских немцев и от англичан мы можем получать товар лишь через Архангельск, а это дорого, да и мешкотно. Иное дело, кабы море да наше. Потеряли мы много в войне с Польшей, что море не наше… После столбовского мира король свейский Густав-Адольф докладывал сейму: русские — опасные соседи; границы земли их простираются до Северного, Каспийского и Черного морей; у них могущественное дворянство; многочисленное крестьянство; многолюдные города, они могут выставить в поле большое войско, а теперь этот враг без нашего позволения не может ни одно судно спустить в Балтийское море. Большие озера, Ладожское и Пейпус, Нарвская область, тридцать миль обширных болот и сильные крепости отделяют нас от него; у Руси отнято море и, Бог даст, теперь русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручеек…

— Да, — воскликнул Никон, — не отдал бы моря блаженный Филарет, коли б он не был в плену… Это все Грамонин-дьяк… да и мы теперь будем сражаться за море.

— А столбовский мир или вечное докончание, как называют его свейцы?..

— Будет тогда вечное докончание, коли мы будем у моря, — произнес решительно Никон.

— Но царь и бояре хотят брать Ригу, — заметил Матвеев.

— А я стою за Орешков и за Кексгольм. Коль река и Ладожское озеро будут наши — и море будет наше; там мы соорудим города и ладьи, как было при новгородцах. Брать же Ригу тяжело: там Дела-Гарди, старый воин, и трудно с ним совладеть; из-за моря у него будут и ратники, и пушки, и хлеб, и порох, и все, что нужно, а нам — подвози еще из Москвы… И Иван Грозный чуть-чуть не положил там кости.

— Царь говорит: Рига готовый город…

— Близок локоть, да не укусишь… Было бы болото, а кулики заведутся: нам нужны Нева и Ладожское озеро.

Несколько минут он ходил в раздумье и, остановившись, с неудовольствием переменил разговор; он знал, что вопреки его желанию поход под Ригу состоится и будет неудачен.