Великий санный путь

Обе оленьи туши были нарезаны большими кусками и уложены на деревянные подносы - лотки, поставленные прямо на землю, но так как хозяин мудро сообразил, что наши привычки не совсем совпадают с их собственными, то положил несколько порций на особое блюдо и подал нам. Все накинулись на еду с жадностью собак, торопясь поскорее завладеть лучшими кусками; и хотя я часто бывал на варварских пиршествах эскимосов, но никогда еще не видел столь полного пренебрежения всякими церемониями. Лишь более пожилые мужчины пользовались ножами; люди помоложе попросту отгрызали мясо от костей, совсем как собаки. Кроме двух оленьих туш, было сварено еще несколько голов. Каждому из членов нашей экспедиции преподнесли по одной, но предложили нам, если угодно, съесть это блюдо потом, в нашей собственной палатке. Радушные хозяева понимали, что мы абсолютно не в состоянии съесть сейчас больше того, чем нас уже угостили. Одним только был обусловлен этот мясной дар: все мы трое должны были твердо обещать, что остатки не будут обглоданы ни женщинами, ни собаками. Особенно священным блюдом считались морды зверей - их никак нельзя было оскорблять [25].

Затем подали десерт; он состоял из жирных сырых личинок оленьего овода, повытасканных из шкур только что убитых оленей. Личинки так и кишели на большом мясном лотке, подобно гигантским червям, а на зубах слегка похрустывали.

Под вечер в становище прибыл целый поезд саней с большого острова, находившегося посередине озера. Для тех, кто не привык видеть, как морские эскимосы снимаются с места со своими собаками, это было замечательное зрелище - настоящее переселение народов. Всего-навсего здесь было шесть саней, тяжело нагруженных и связанных по трое вместе; каждую тройку везла одна пара собак, но им помогали тянуть и мужчины и женщины. На возу позволено было сидеть одной-единственной, высохшей как мумия старухе; она славилась знанием всех обычаев и потому пользовалась необычайным почетом. То обстоятельство, что она была тещей Игьюгарьюка, не уменьшало, конечно, ее престижа.

Не прошло и дня, как мы почувствовали стену между нами и этими удивительными континентальными эскимосами. С виду они вполне доверяли нам и всячески старались удовлетворить нашу любознательность, когда мы расспрашивали их. Вечером я и попытался было завести беседу на главную, интересовавшую меня тему. Я объяснил Игьюгарьюку, слывшему заклинателем духов по всему Баррен-Граундсу, как важно было бы для меня ознакомиться с их представлениями о жизни, с их верованиями и преданиями. Но тут я уткнулся лбом в стену. Ответ был короткий и определенный: он человек невежественный, ничего не знает о прошлом своего народа, а люди просто врут, говоря, что он заклинатель.

Я понял, что поторопился, что мне еще далеко до настоящего доверия со стороны Игьюгарьюка.

* * *

В ту ночь я не много спал. Занавеска палатки была откинута навстречу мягкой белой весенней ночи, и я со своего ложа видел между палатками пламя больших костров, с треском пылавших под огромными котлами. Это вываривали из костей жир.

Между палатками играли детишки, не делавшие разницы между днем и ночью. А на бугре сидела кучка молодых людей и девушек, распевая хором: песни были то буйные, дикие, то короткие, заунывные, которые вплетались в мои мысли, пока не убаюкали меня.

1.5. Оленные эскимосы

Стоял уже белый день, когда мы поднялись, отоспавшись после пиршества в честь нашего приезда, и хозяин наш Игьюгарьюк предложил немедленно отправиться со мной, чтобы показать свою землю.

Как раз за становищем шла высокая холмистая гряда и с нее открывался вид на окрестности. Озеро оказалось огромным, низкие берега его во многих направлениях уходили за горизонт, отчего создавалось скорее впечатление моря. Индейцы называют его Яткайед, эскимосы - Хиколигьюак, то есть "Большое, никогда не свободное от льда".

Игьюгарьюк с поразительной уверенностью набросал в моей записной книжке карту берегов озера и назвал мне все ближние становища. Лет шестьдесят назад здешнее население состояло из 600 душ, теперь их едва ли наберется 100. Ввоз огнестрельного оружия изменил пути оленей, которые теперь часто обходят далеко кругом старые свои водопои, а когда у эскимосов плохая охота, наступает голод.

День выдался чудесный. Погода вообще страшно неустойчивая (то снег, то буря, то дождь), сегодня стояла тихая, мягкая и ясная. Озеро вскрылось у истока реки, и на толстом исковерканном зимнем льду блестела чистая вода, а над ней подымалась легкая дымка пара. Стаи водяных птиц нашли себе здесь полное раздолье и подымали невероятный крик и шум, когда среди них садились новые стаи.

Вокруг нас по земле журчали ручейки тающего снега. Весна пришла на пустынные равнины, и скоро земля и цветы покажутся из-под снега.

Стада диких оленей подходили к нам совсем близко, но сегодня у нас не захватывало дух от охотничьего ража, когда мы видели их на выстрел от себя. Мяса у нас было пока вдоволь, и мы сегодня хотели быть только доброжелательными наблюдателями мира животных.