Великий Сталин

Хороший пример здесь – его инициатива по отношению к Михаилу Булгакову. В непростое для писателя время Сталин позвонил Булгакову сам и потом помог ему. А вот травили Булгакова как раз те московские интеллигенты, которые признавали единственный вид многообразия: мелочные мнения собственного круга.

Был среди гонителей Булгакова и Фёдор Раскольников – будущий посол-«невозвращенец» и автор знаменитого «Открытого письма к Сталину», а в 1929 году – «начальственно-снисходительный» (выражение жены Булгакова) председатель Худполитсовета при Главреперткоме, претендовавший, по свидетельству опять же Елены Сергеевны Булгаковой, на лавры Шекспира, Мольера и Софокла с Еврипидом, вместе взятых.

В интеллектуальном и духовном отношении этот слой, в котором процветали раскольниковы, чаще всего был литературным ответвлением троцкизма, в национальном же…

Вот критики знаменитого в двадцатые годы литературного журнала «Красная новь»: Лелевич, Авербах, Волин, Гельфанд, Гроссман-Рощин, Гурштейн, Сергиевская, Маца, Нельс, Пикель, Нахамкес, Стецкий, Осип Бецкин, Поляк, Гурвич, Брайнина, Тагер, Чарный, Рамм, Мейлах, Гоффеншефер…

В журналах «Печать и революция», «Литература и марксизм» подвизались Азарх, Гельфанд, Нусинов, Коган, Мац, Эйхенбаум, Фохт, Дынник.

Редакторами «Молодой гвардии» были Авербах и Киршон. В журнале «На посту» рецензировали стихи критики Г. Перекати-Поле (Г. Кальмансон) и Гербстман. Там же могла появиться статья о Горьком с названием «Бывший Главсокол, ныне Центроуж» или такие вот строки: «Бой беспощаден, патронов не жалко и пленные – излишни».

И там же некто Свердлова писала так: «Прилавки книжных магазинов услужливо предлагают дошкольнику книжку, насквозь пропитанную чуждой пролетариату идеологией». Это – о «Цирке» и «Чудесах» Маршака и «Муркиной книжке» с «Мойдодыром» Чуковского.

«На литературном посту» (в другом «журнале марксистской критики») стояли Авербах, Волин, Либединский и барственный Раскольников. А литературные разборы писали критики Гальперина, Исбах, Левин, Мессер, Поляк, Серебрянский, Машбиц-Веров, Коган, Запровская, Кор.

А вот актив журналов «РАПП» и «Литература и искусство»: Ральцевич, Гурштейн, Кронман, Аптекарь, Усиевич, Бочачер, Зивельчинская, Мессер, Альтман, Нусинов, Шупак…

Журнал «Огонёк» начинали Михаил Кольцов-Фридлянд, ещё один Фридлянд – фотограф и фотограф Шайхет.

Уже в 1928 году Габор даёт в журнале «Прожектор» очерк из Берлина с названием «В лагере врага»… А этот «враг» вот-вот начнёт поставлять в СССР оборудование для промышленных гигантов первой пятилетки.

И пишут о Западной Европе Иоффе, Юст, Кушнер, Альский.

Возможно, кого-то утомили эти перечни… Но как же утомляла многих в те годыэта комариная возня

вокругжизни и литературы, создаваемой талантом Маяковского, Шолохова, Твардовского, Тихонова, Булгакова, Федина, Толстого, Гайдара, Ильфа и Петрова, Леонида Соболева, Багрицкого…

Среди делегатов Первого Всесоюзного Съезда советских писателей из 582 делегатов русских было 243 человека… Из них великороссов – 201, украинцев – 25, белорусов – 17. Евреев насчитывалось 113 человек.

А Московская делегация выглядела вообще хоть куда: из 175 делегатов великороссов – 91, белорусов – 1, украинцев – 1, евреев – 57.

Белорус Франциск Скорина и великоросс Иван Фёдоров явно промахнулись, занимаясь первопечатным делом на русском языке. Вернее было бы сразу осваивать идиш… Ибо к тридцатым годам двадцатого века нация Пушкина и Шевченко статистически пасовала перед литературными наследниками Шолом-Алейхема в десятки раз.

Вот кто создавал атмосферу нетерпимости и местечковости, мелкой групповой возни и группового же, фракционного попустительства «своим». Вот тот слой, который мельтешил вокруг дела, а не делал его. В конце двадцатых и начале тридцатых годов так было не только в литературе, но и в политике. Травили не только Булгакова, но и Сталина. Позднее многие из тех, кто его травил, будут славословить его так, что даже направление кое-кого на лесоповал не умеряло иудиного «восхищения» оставшихся…

Заболевающий нарком иностранных дел Чичерин в 1929 году уже отошёл от дел, точнее – его от них оттеснили, даром что Сталин считал, что Чичерина надо оставить, даже если он будет работать по два часа.

22 марта 1929 года Чичерин пишет Сталину из-за границы:

«Когда я сейчас пишу вам, вспоминаю Ройземана (член Президиума ЦКК с 1924 года. – С.К.), Литвинова (будущий преемник Чичерина Меер Валлах. – С.К.), Мифа (деятель Коминтерна Фортус. – С.К.), у меня сразу обостряются боли. Если вместо хороших работников нам навяжут учеников Ломинадзе, Шацкина, Семенова (заведующий издательством «Правда». – С.К.), я могу быть лишь за тысячу верст…»