Великобритания. Страна замков, дворцов и парков

Доблесть тамплиеров внушала почтение всему христианскому миру, но их привилегии вызывали не меньшую зависть. К обету бедности рыцари относились довольно-таки халатно, так что братство храмовников наращивало богатство и мощь. В 1312 г. папа Климент V упразднил орден тамплиеров. Рыцари подверглись преследованиям, а их земли, включая Темпл Ньюсэм, были конфискованы.

Темпл Ньюсэм

После роспуска ордена йоркширское поместье несколько раз меняло хозяев, пока не оказалось во владении семейства Дарси. В 1500 г. лорд Томас Дарси начал строительство новой усадьбы, четырехстороннего здания с внутренним двориком, от которого осталось только западное крыло. Плодами своего труда Дарси наслаждался недолго. Приятель опального кардинала Уолси, он оказался замешан в мятеже 1536 г. Тогда повстанцы из Йорка протестовали против политики Генриха VIII, в частности, против закрытия монастырей. Участие в мятеже стоило Дарси головы, а его имущество поступило в распоряжение короны.

Умиротворенная атмосфера сразу улетучилась из Темпл Ньюсэма. Король Генрих передарил усадьбу своей племяннице Маргарите Дуглас, графине Леннокс (1515–1578). Именно здесь появился на свет ее сын Генри Стюарт (1545–1567), лорд Дарнли, в будущем супруг шотландской королевы Марии. Союз Марии и Дарнли, двух претендентов на престол, так рассердил Елизавету, что она отняла имение у леди Дуглас, а саму интриганку заперла в Тауэре. В который раз Темпл Ньюсэм стал королевской собственностью.

За последующие 80 лет усадьба сильно обветшала, но в 1622 г. ею занялся сэр Артур Ингрэм. Сэр Артур сколотил в Лондоне приличное состояние, даже побывал в должности придворного казначея. Планировка Темпл Ньюсэма не устраивала богатого вельможу. Хотелось, чтобы здание выглядело более открыто, более современно. По приказу сэра Артура были снесены три крыла усадьбы, а к оставшемуся пристроены еще два в форме буквы «П». Чтобы объединить все три части в единое целое, на фасаде протянулась выспренняя надпись «Слава в Вышних Богу, Отцу, Сыну, и Святому Духу, а на земле мир людям доброй воли. Да будет нашему милостивому королю честь и верное служение. Пусть процветает любовь среди его подданных, а в этом доме пусть сохранится здоровье и достаток». Эти же слова повторяли во время семейной молитвы.

В 1922 г. лорд Галифакс, дальний потомок сэра Артура, продал усадьбу с прилегающими землями городскому управлению Лидса. Гостей усадьбы приглашают осмотреть не только старинное здание с превосходной картинной галереей и коллекцией текстиля, но и действующую ферму.

Харвуд-хаус: с Барбадоса в Йоркшир

Харвуд-хаус (Harewood House) в предместьях Лидса – это фамильная усадьба семейства Ласселей, получивших в XVIII в. титул графов Харвудских. По словам Ласселей, их дальний предок приплыл в Англию с Вильгельмом Завоевателем. Однако непосредственная история Харвуд-хауса связана с тем периодом в истории Британской империи, который многие англичане не прочь позабыть.

Эдвин, первый владелец Харвуд-хауса (1713–1795), появился на свет не в Йоркшире, а на экзотическом острове Барбадос. Его отец Генри Лассель преуспел не только в политике, но и в торговле. Огромный доход ему приносили плантации сахарного тростника на островах, разбросанных в Карибском море. Но куда бы их ни заносили ветра коммерции, душой Лассели оставались в Англии. Подросшего Эдвина отослали на родину, где он отучился в Кембридже, а затем был избран членом парламента от Йоркшира. Казалось бы, таким предком, как Эдвин Лассель, можно только гордиться. Одна беда – где сахарный тростник, там, увы, и рабство. Кто-то же должен в поте лица трудиться на плантации. А рабский труд был очень дешев. Таким образом, Лассели не только выращивали сахарный тростник, но и занимались работорговлей, а также давали ссуды знакомым плантаторам, в том числе и на покупку «живого товара».

Уже в конце XVIII – начале XIX в. в Англии набирало обороты движение за отмену рабства. Популярным символом аболиционизма стала коленопреклоненная фигура негра, который протягивает скованные руки и вопрошает: «Человек ли я и брат ли?» Это изображение встречалось не только в брошюрках, которыми были запружены книжные лавки, но даже на дамских медальонах, браслетах и сумочках! Представители семейств, сколотивших состояние на работорговле, уже без былого восторга упоминали дедушку-плантатора.