Великое Нечто

В четыре утра, когда только начинало заниматься утро, поезд прибыл в Псков. Сонная проводница ходила по вагону и, мерцая красными босыми пятками, будила заспавшихся пассажиров.

— Вставайтя, вставайтя, Псков уже! Щас в отстойник уедем!

Путешественники в растерянности остановились на платформе. Вдоль платформы еще горели фонари. На путях лежал туман. Со стороны вокзала тянуло дымом с примесью горелой резины. На краю платформы сидел апатичный носильщик и курил.

— Где автовокзал? — спросил у него Никита.

Носильщик, не поднимая головы, показал рукой куда-то в пространство.

К ним подошел молчаливый майор, подтянутый и бодрый, но с мешками под глазами.

— Куда подбросить? — спросил он.

— До автовокзала, — сказал Никита.

— Отлично, нам по пути. — Майор кивнул и быстро, не оглядываясь, пошел вперед.

На автостоянке у вокзала их ждал «газик». Сидевший за рулем молодой солдат с удивлением уставился на надвигавшуюся на него толпу. Первым шел майор, чуть поодаль Никита в черной атлетической майке, затем Корсаков и Лирда. За ними на негнущихся ногах семенил потомок двух ханов и одного эмира в полосатом халате, замыкал шествие Семен Маркович, пригибавшийся под тяжестью рюкзака.

— Да, многовато… Ну что ж… полезли, — сказал майор, обозревая свое «войско».

«Газик» буквально распух, когда в него втиснулась вся компания. Сбоку на Корсакова навалилось мощное плечо Бурьина; на коленях у него подскакивала Лида, а сзади слышалось пыхтение Семена Марковича, пытавшегося протолкнуть в дверцу свой рюкзак. Подкинув их до автовокзала, майор попрощался и уехал. Когда «газик» уже отъехал на приличное расстояние, из выхлопной трубы, змеясь, вытек замешкавшийся, надышавшийся бензином кнорс.

Псковский автовокзал представлял собой асфальтированную площадь с кирпичной кассой посередине и десятком крытых остановок вокруг. Расписание было настолько повреждено временем, что на нем уже ничего нельзя было прочитать, кроме:

«Бывш. совх. им. Ульянова — кр. вт. и пят. 7–15».

После длительных расспросов обнаружилось, что прямой автобус до Грачьева ходит два раза в неделю, а ближайший проходящий будет только вечером. Семен Маркович, видя, что дело стоит, тепло попрощался со всеми и улизнул.

Алексей пошел разузнавать, как еще можно добраться до Грачьева. Вскоре он замахал руками, зовя к себе всю компанию. Похоже было, что-то проклюнулось.

Шофер из Захарьина, щуплый мужик со светлой щеточкой усов, стоял у красного автобуса «ЛАЗ» и философски разглядывал бахрому ржавчины на крыле.

— Рядом-то оно рядом. Да куда я вас возьму? У меня полный кузов жести, — проворчал он.

Салон автобуса был завален листами кровельного железа, банками с краской и фанерой.

— Как-нибудь поместимся, — пообещал Алексей и скорее, пока шофер не передумал, протолкнул Лирду в салон. За Лирдой между листами железа, пыхтя, протиснулся Чингиз Тамерланович.

— Ну да ладно, уселись — так сидите… — махнул рукой шофер. — Но если перепачкаетесь — сами напросились.

— Само собой, — подбодрил его Никита. — Когда поедем?

— Вы что, москвичи, что ли?

— Ну? А как узнал-то?

— Только москвичи так спешат, будто им хвост дверью прищемили, — выразительно сплюнув, пояснил шофер.

Он еще долго толкался у автобуса, вздыхал, курил, ковырялся в моторе. Наконец, пыхтя и чихая, автобус тронулся.

— Далеко нам? — Лирда все время задевала плечом длинную доску.

— Как ехать будем, — смутно ответил шофер.

Из рукава халата Грзенка серой струйкой вытек кнорс. Стелясь по полу, он обволок салон и, обнаружив под задним сиденьем банку с краской, просочился туда.

Автобус тряхнуло на ухабе, и Никита едва не свалился с бочки, на которой сидел. Кнорсу что-то взбрело в голову, и он резко расширился. Банка взорвалась. На свадебном платье Лирды вспыхнуло сразу несколько зеленых пятнышек.

Шофер удивленно обернулся.

— Хлоп… Ать два! Я ж говорил, — сказал он.

Ошарашенный кнорс, прозрачное тело которого, смешавшись с молекулами краски, приобрело зеленоватый оттенок, вылетел в окно автобуса и, попав под дождь, метнулся под ближайший навес. Он надышался парами краски и плохо соображал, а тут еще дождь, который он ненавидел. Скверная планета — ни покоя, ни удовольствия!

Грзенк попытался вызвать его Д-волнами, но контакт был нарушен — во влажном воздухе бедняга ничего не соображал. Неподалеку от навеса он заметил распределительную будку с нарисованным скелетом и, заскрипев от предвкушения, потек к ней с видом бывалого алкоголика. Из его крошечного мозга мигом вылетели и Лирда, и Грзенк, и Великое Нечто, и шары майстрюка…

Глава XVIII

Вторая попытка

Раны майстрюка наконец затянулись, и хищник вернул себе почти все прежние свои возможности. Каждый шар имел узкую специализацию, в зависимости от характера материи, его составляющей. Специализацией пятого шара была пространственная ориентация и мимикрия. Этот шар вместе с уничтоженным шаром номер четыре принял на себя основной удар, когда взорвался Саид Али Ахмед.