Великое Нечто

— Но я собиралась отдохнуть…

— В самом деле? Хочешь потерять работу? Я найду для джинсов более подходящую подставку, чем твои тощие ноги! — В голосе Эдика появились истеричные нотки.

Настя уже готова была сказать, что выезжает, но тут увидела, как шерсть на спине у дворняги начинает подниматься дыбом, как тогда на бульваре.

— Тебя ждать или нет? — Телефон выплюнул очередную партию истеричных звуков.

— Хорошо, Эдик, я приеду, не волнуйся… — пообещала Настя. — Да, кстати, ты же собирался вести детей на теннис. Они не опоздают?

Настя сама толком не поняла, что заставило ее сморозить явную чушь.

Эдик на мгновение задумался.

— Их жена отведет… — сказал он.

— Вы… выезжаю. — Прижав трубку к груди, Настя с ужасом посмотрела на собаку.

Эдик ей солгал. «Жену», или, точнее, мужа, Эдика звали Гришей, он весил сто килограммов, носил на среднем пальце кольцо с черепом и был ревнив настолько, что Эдик вечно ходил с синяками на руках. Были ли у этой пары дети, история умалчивает, но вот на теннис они точно не ходили.

— Настоящий Эдик смешал бы меня с грязью за такой вопрос… — сказала Настя, ошеломленно глядя на собаку.

И… новая нелепость… собака ей ответила. «Майстрюк выманивает тебя из номера. Он подготовил ловушки и торопится покончить с тобой», — совершенно определенно услышала Настенька ее голос. Если Настенька не сошла с ума, то лишь потому, что никогда на него особенно не полагалась.

— И что мне теперь делать? — спросила она, вместо того чтобы завизжать или срочно искать в справочнике номер психиатрической «Скорой».

— У нас есть время, пока он ждет тебя в студии. В пределах атмосферы майстрюк движется медленно, и мы попробуем перехитрить его. Например, ты будешь ездить в метро по кольцевой до ночи, а потом попробуешь поймать такси. Только не садись в первую же машину. Если тебе удастся продержаться достаточно долго, то, возможно, что-то отвлечет майстрюка и он переключится на другие фантомы.

Настя вспомнила нахмуренные бровки ребенка и злобный горящий глаз у него на лбу:

— Этот… в парке… был он?

— Да, — сказал Бнург.

— Нет, он меня не оставит. Он меня ненавидит, — убежденно сказала Настенька.

— Глупости. Майстрюку ты безразлична. Для него ты всего лишь одна из пяти вероятностей.

Настя не особенно поверила псу. Нет, дело тут не только в вероятностях.

— А ты, кто бы ты ни был? Зачем ты мне помогаешь? — спросила она.

— По разным причинам… Когда-то я сам проиграл битву и теперь хочу ее выиграть. — И Настя почувствовала, как ей в ногу ткнулся холодный нос пса. — Попытаемся прорваться! — сказал Бнург. — Запомни: ни к чему не прикасайся, обходи все незнакомые предметы, ни с кем не разговаривай. Я пойду впереди. Помни, все, что майстрюку нужно, — только прикоснуться к тебе… Избегай замкнутых помещений: лифтов, маленьких комнат. Слушай свое сердце. Вперед!

Они осторожно приоткрыли дверь и шагнули в пустой гостиничный коридор. Дворняга, чутко прислушиваясь, шла впереди. Перед лестницей собака замерла. Примерно в то же время и сама Настя почувствовала сильную тревогу.

«Он здесь!» — услышала она.

Глава XIX

Грачьево

Чем дальше от города, тем хуже была дорога, а когда красный автобус свернул с шоссе на усыпанный гравием проселок, то рытвины стали уже явлением обычным.

— Это покруче американских горок, — сказал Корсаков, в очередной раз приветствуя лбом лист кровельного железа.

— Это еще что! Вот сейчас вдоль болота поедем… Там в прошлом году «МАЗ» с колеи съехал, — радостно сообщил шофер.

— Увяз?

— Какое там… С крышей ушел… — с гордостью за родные места уточнил шофер.

Приноровившись к тряске, Алексей стал смотреть в окно. Мелькали сосны и елки, изредка проскакивал влажный березняк. Уже у дороги деревья росли так густо, что образовывали почти непроходимый бурелом. Они не так далеко отъехали от города, а места казались уже глухими и дикими, хотя то и дело обнадеживающе вспыхивали признаки цивилизации: автомобильная шина, надетая на сломанную елку; куча мусора или сложенная из кирпичей автобусная остановка.

— Самое удивительное в таких остановках, что от них всегда пахнет мочой, хотя рядом глухой лес, — громко сказал Бурьин. Лирда хихикнула.

Промелькнул дорожный указатель «Васильевские гати 5 км». Они миновали длинное узкое болото, через которое было проложено нечто вроде бетонного мостика с поручнями.

Вдоль дороги стояло несколько старых деревянных домов. Стена одного из них обвалилась, и была видна печь. Дальше тянулся выгон для скота, начинавший зарастать молодыми елками, а за выгоном виднелись почерневшие скелеты двух сгоревших изб.

— Это Васильевские гати? — спросил Алексей.

— Гати за лесом. Их не видно. Это Пискуново. Здесь мои… как это… сестра бабки, короче, с мужем жила, вон там… — Шофер кивнул куда-то поверх руля.

— Это их дом там сгоревший?

— Не-а, не их. У них новый сруб был, так они его разобрали и в поселок увезли.