Великое Предательство. Казачество во Второй мировой войне

Перед городом Баденбахом, на мосту через реку Эльбу, немцы пытались остановить дивизию, выставив по ту сторону танки и артиллерию, но Буняченко приказал своим танкам ночью, под лучами прожекторов, перейти мост, что и было сделано. Немцы расступились, и дивизия прошла.

В районе южнее Дрездена было тяжелое положение, когда примерно на расстоянии 30 километров друг от друга двигались с запада американцы, а с северо-востока красные. Ночным переходом дивизия Буняченко вышла из этого мешка.

После пяти дней отдыха, в конце апреля, 1-я дивизия получила новое приказание германского командования — двигаться на Брюн на соединение со 2-й дивизией РОА. Но уже тогда германскому командованию было известно, что Брюн занят красными войсками, а 2-я дивизия не существует.

Осведомившись через свою разведку об этом, Буняченко повел свою дивизию в направлении на Прагу и в первых числах мая был в 60 километрах от нее.

Сюда к нему приезжали неоднократно представители чешского национального комитета с просьбой поддержать готовящееся восстание. Буняченко ответил, что помогать не будет, но не будет помогать и немцам в их борьбе с повстанцами. Если же немцы будут бесчинствовать, то он выступит против них.

Затем он двинулся дальше, мимо Праги, и остановился в районе местечка Литен (южнее Праги).

5 мая началось восстание в Праге, но через два дня немцы его стали подавлять, жестоко расправляясь с городом и населением.

К этому времени Власов опять прибыл к дивизии Буняченко. Немцы уже не выдавали довольствия и снабжения ее частям. Из Праги неслись вопли отчаяния и просьбы к Власову о помощи.

7 мая последовал приказ начальника 1-й дивизии РОА, в котором он говорил о предательстве германского командования в отношении русских частей и о том, что с 17 часов он вступает в боевые действия против германских частей, подавляющих восстание в Праге.

Через сутки был отдан приказ о выступлении на Прагу. Она была окружена с востока, юга и запада. Воодушевление солдат РОА велико. Быстро наступая, они очищают почти всю Прагу. Взято и передано чехам до 12 тысяч пленных солдат СС.

Население Праги с энтузиазмом приветствует солдат РОА и Власова. Повсеместно его портреты, на улицах столы с едой и питьем, солдат и офицеров засыпают цветами, мужчины и женщины помогают застревавшим в воронках и среди разрушений орудиям и повозкам.

Но вот получены сведения о приближении к Праге красных войск и Буняченко отдает приказ об отходе своей дивизии на Литен.

Власов, присутствующий при этих действиях 1-й дивизии, которыми руководил ее начальник, с отходом дивизии выехал в Пильзен к американскому командованию для переговоров об интернировании дивизии.

По распоряжению американского командования она переходит в город Бероун, где и сложила оружие. 13 мая должно было определить, кто из чинов дивизии куда хочет идти. Должны были быть с одной стороны советский флаг, к коему собираются желающие перейти к красным, с другой — Андреевский, обозначающий место сбора не желающих возвращаться под власть советов.

Настроение определенно против сдачи. Но вот прошло назначенное для этого время, все ждут с волнением и вдруг, совершенно неожиданно, в 10 часов утра получено распоряжение начальника дивизии, тем, кто не желает сдаваться, разбиться на маленькие группы по три человека и с ручным оружием расходиться по лесам.

Началась паника, разбиваясь на группы, солдаты и офицеры направились на юг, но верстах в шести от места, откуда они ушли, их встретили американские танки и было приказано всем повернуть обратно.

Такое распоряжение было вызвано требованием красного командования, которое, опираясь на ранее составленные условия, потребовало выдачи всех чинов, которые находились в советской зоне. После этого началась еще большая паника. Только небольшому числу людей удалось пройти через американское танковое оцепление.

А в это время среди толп солдат дивизии появились легковые автомобили красных, и с них красные офицеры начали успокаивать власовских солдат, говоря, чтобы они не верили немцам, что им советская власть все простила, что нет смысла им идти на неизвестность, когда дома их ждут Родина и их семьи.

«Братцы! Куда вы уходите? Ведь дома ждут вас ваши дети и жены, спокойная жизнь и заслуженный отдых» — ласково говорили они и это повлияло на некоторых. Они стали стягиваться к назначенному пункту, за ними потянулись остальные, и в результате больше 95 процентов офицеров и солдат решили остаться. И лишь несколько сот человек, одиночным порядком и небольшими группами, смогли проникнуть за американское оцепление.

Сам Конаш решил уйти, но предварительно побывать у красных, чтобы увидеть самому, что там происходит. Со своей подводой и одним солдатом, сняв офицерские знаки, он в числе последних подошел к сборному пункту. Там не было никакой стражи или охраны. Конаш говорил, что сердце его разрывалось от тоски, когда он видел горы оружия и танки, отобранные американцами от частей дивизии.

Здесь он имел характерный разговор с одним советским фельдфебелем (старшиной).