Великое Предательство. Казачество во Второй мировой войне

Между тем за месяц до этого я говорил с ним в Вене как раз о возможности катастрофы вообще. Он мне сказал, что в таком случае надо идти в горы и куда-нибудь дальше, и вдруг такая покорность, да еще через сутки после того, как были увезены генерал Краснов и офицеры Стана.

Л.

5. Рассказ Оли П. — старой эмигрантки

В пятницу, 1 июня, мы все должны были собраться на площади лагеря на молебствие. У мамы болела нога (рожистое воспаление голени), она не могла долго стоять, а оставаться в бараке одним, я побоялась. Все происходившее вокруг было настолько кошмарно, что я решила бежать из лагеря в горы. Взяли с собой корзинку со съестными припасами и два одеяла — все наше имущество, других вещей у нас не было, так как все они были украдены из школы в Коваце проходящими «добрыми людьми», пока мы были в убежище от налета авиации.

Мы перешли через реку по мосту и пошли по дороге к горам. Но мама не могла долго идти, и нам пришлось спрятаться в кустах у подножия гор. Вскоре мы услышали выстрелы и на дороге шум автомобилей. Здесь мы провели две ночи и три дня.

Когда было тихо, я выглядывала из кустов, но как только видела английские патрули или автомобили, пустые или груженные людьми, я пряталась. Звук человеческого голоса или шаги вблизи нас, заставляли нас трепетать, а сердце наполнялось жутью. За два дня мы съели все, что у нас было, а на третий день я дошла до такого состояния, что мне было все равно куда попасть — в рай или в ад. Мама очень плохо себя чувствовала — у нее был жар.

На третий день к вечеру мы услышали приближающиеся к нам шаги и английскую речь. Что мы переживали в этот момент, знает только один Господь Бог.

Кусты раздвинулись, и… пред нами стояли английские солдаты. Они посмотрели на нас, что-то поговорили, и один них спросил на ломаном немецком языке:

— Может ли мама идти?

Я ему объяснила, что мы старые эмигранты, что у мамы болит нога и что идти она не может. Наверное, вид у меня был удручающий — от волнения я даже не могла как следует говорить. Солдат потрепал меня по плечу и сказал, что нам нечего бояться, что маму отвезут в больницу.

С помощью английских солдат мама была отведена в близ стоящие бараки, в которых помещались инвалиды, а на другой день отвезена в больницу в Лиенц.

После этих дней у меня появились седые волосы, несмотря на то, что мне только тридцать лет.

О. П.

6. Два случая при вывозе офицеров Казачьего Стана (Журнал «Наши Вести» № 53/2190 от 15 апреля 1954 года)

В Лиенце на улице натыкаюсь на станичника. Типичный коренастый кубанец.

«Айда ко мне, расскажу я Вам, — зовет к себе, — попьем чайку, покалякаем… Я вот остался, как наших офицеров выдавали, — говорил он уже за чаем, — тут и живу. На конференцию собирали, некоторые молодые поняли, что тут опасность и утекли, в лес спрятались, а остальных — в камионы и сразу пулеметами окружили. Мои генералы, я при генералах состоял, сказали мне: «Ты нам ужин приготовь, мы к вечеру вернемся». Вот и вернулись!

Женщина одна мужа своего выручала, должно, казачка какая. Бегит, через пулеметы прыгает, мужа по камионам ищет, по-французски кричит. Я прихилился за деревом, смотрю все, думаю: как бы не убили. Толкнула она одного солдата, а тот ничего, «о'кэй» крикнул. И стали они ей, как прыгнет через пулемет, «о'кэй» кричать. Выручила мужа, в последнем камионе нашла. Долго что-то с сержантом лопотала, тот ей мужа из камиона вытащил. Спасла человека. Другая баба ревела без толку»…

Переплыв океан, познакомился с командиром 1-го Инженерного полка старой русской армии полковником Л. И. В.

Сколько раз чай пили, сколько раз обедал в его гостеприимном доме и только случайно узнал, что рожденная в роскоши, с детства воспитывавшаяся как принцесса, супруга полковника и есть та чудесная, самоотверженная женщина, о подвигах которой рассказал мне казак, а сам Л. И. В., единственный спасшийся из готовых к отправке камионов с командным составом казачьей дивизии. (Здесь неточность. Дело происходило в Казачьем Стане, там дивизии не было, а были отдельные казачьи части.)

К. Гр.

В день вывоза офицеров Казачьего Стана из Лиенца там случайно находился со своей женой кубанец, не имевший никакого отношения к Стану и приехавший в Лиенц на несколько дней.

Когда было получено распоряжение о выезде на «конференцию», то, несмотря на доводы жены этого не делать, он тоже сел в один из грузовиков.

Тогда она обратилась к английскому сержанту, объяснила ему, в чем дело, и просила высадить ее мужа из машины.

Сержант исполнил ее просьбу, но кубанец этот, узнав, что его сняли с машины по просьбе жены, пришел в негодование и вновь прыгнул в машину.

Жена только могла ему сказать:

— Если не понимаешь, что лезешь в петлю — поезжай!

Уехал и попал в один из концлагерей Сибири.

В. Н.

7. Из письма Л. Ф. Красновой от 6 ноября 1947 года