Великолепные Эмберсоны

Приоткрытый рот миссис Хорнер внезапно захлопнулся, и она плотно сжала губы, плечи дернулись и мелко задрожали, грудь принялась вздыматься, она выдохнула, сжатые губы скривились и зашевелились, невнятно зашептав и забормотав что-то неразборчивое.

Неожиданно она громко просипела:

— Здесь Лопа!

— Да, — сухо ответил Юджин. — В прошлый раз вы говорили то же самое. Я помню "Лопу". Это ваш "проводник".

— Я Лопа, — продолжил хриплый голос. — Я и есть Лопа.

— То есть сейчас вы не миссис Хорнер?

— Не было никакой миссис Хорнер! — объявил голос, конечно же, устами миссис Хорнер, но с такой убежденностью, что Юджин, несмотря на все сомнения, начал чувствовать присутствие некоей третьей личности, не менее индивидуальной, хотя и кажущейся другим воплощением явно впавшей в транс миссис Хорнер. — Не было никакой миссис Хорнер, никого не было, только Лопа. Проводник.

— То есть вы проводник миссис Хорнер? — спросил он.

— Теперь твой проводник, — с чувством сказал голос, сопроводив заявление неуместным смешком. — Ты уже был тут. Лопа помнит.

— Да, помнит, как и миссис Хорнер.

Лопа пропустила это замечание, быстро продолжив:

— Ты строишь. Строишь вещи, вещи двигаются. Ты приходил сюда, и старик на этой стороне говорил с тобой. Этот старик сейчас здесь. Он говорит Лопе, он твой дед, нет, говорит, отец. Он твой отец.

— Как он выглядит?

— Что?

— Какой он из себя?

— Красавец! Белая борода, но не длинная. Говорит, кто-то еще хочет говорить с тобой. Здесь. Женщина. Хотя не твоя жена. Очень красивая! Красавица, красавица!

— Это моя сестра? — спросил Юджин.

— Сестра? Нет. Она качает головой. У нее красивые каштановые волосы. Она любит тебя. Ты ее очень хорошо знаешь, но она не твоя сестра. Она очень хочет что-то сказать тебе, очень хочет. Очень любит тебя и очень хочет поговорить с тобой. Рада, что ты пришел, о да, очень рада!

— Как ее зовут?

— Зовут, — повторил голос и, кажется, задумался. — Трудно понять, у Лопы всегда плохо с именами. Имя. Она хочет сказать мне имя, чтобы я сказала тебе. Она хочет сказать, что имена сложно называть. Говорит, ты должен подумать о чем-то, что звучит. — Тут возникла пауза, словно голос спрашивает что-то у кого-то невидимого и получает ответ. — Громко или тихо? Говорит, звук может быть тихий и может быть громкий? Она говорит "звонок", а, Лопа знает! Она говорит "bell", "колокольчик"! Да, "белл"!

Юджин нахмурился:

— То есть ее зовут Белл?

— Не совсем. Ее имя длиннее. Говорит, ты ее понял. А теперь думай о цвете. Почему о цвете? — Лопа опять обратилась к невидимому собеседнику, но в этот раз точно ждала ответа. — Говорит, это что-то светлое и через это можно смотреть.

— Янтарь, "amber"? — сказал он и вздрогнул, потому что миссис Хонер, чьи глаза по-прежнему были закрыты, захлопала в ладоши, и голос восторженно закричал:

— Да! Говорит, ты знаешь, она из янтаря! Эмбер! Эмбер! Правильно! Говорит, ты знаешь, в ее имени есть "белл" и "эмбер"! Она смеется и машет кружевным платочком, потому что тоже радуется. Говорит, я объяснила тебе, кто она.

Это было самое необычное мгновение за всю жизнь Юджина, потому что в тот миг он по-настоящему поверил, что Изабель Эмберсон, теперь уже мертвая, нашла способ связаться с ним. Десять минут назад он еще сомневался, но теперь верил.

Он со всей силой уперся локтями в стол, зажал голову ладонями и наклонился вперед, вглядываясь в невзрачную женщину напротив.

— Что она хочет сказать мне?

— Она счастлива, что ты ее узнал. Но она опечалена. О да, очень переживает! Что-то хочет сказать тебе. Ей так много надо сказать тебе. Она хочет, чтобы Лопа сказала. Большая беда! Говорит, о да, хочет, чтобы ты стал… добрее! Вот что она говорит. Точно. Добрее.

— Она…

— Хочет, чтобы ты стал мягче, — продолжил голос. — Кивает, когда я говорю это тебе. Да, всё правильно. Она очень хорошая. Очень красивая. Так хочет, чтобы ты понял. Сильно надеется, что ты поймешь. Еще кто-то хочет говорить с тобой. Мужчина. Он говорит…

— Я не желаю ни с кем говорить, кроме… — отрезал Юджин.

— Он говорит, что он твой друг. Говорит…

Юджин стукнул кулаком по столу.

— Не желаю ни с кем говорить, кроме нее! — возбужденно взревел он. — Если она там, я… — Он перевел дыхание, взял себя в руки и пораженно затих. Неужели он действительно принимает эту невероятную чушь за правду? Это явно так!

Миссис Хорнер тихо заговорила своим голосом:

— Вы узнали что-то устроившее вас? Я правда надеюсь, что всё было не как в прошлый раз, когда вы рассердились, что у них для вас ничего нет.

— Нет, нет, — поспешил заверить он. — В этот раз всё по-другому, гораздо интереснее.

Он заплатил ей, вернулся в гостиницу, а оттуда сразу отправился на вокзал, собираясь домой. Никогда в жизни ему не приходилось воспринимать сны и видения всерьез: он точно знал, что не отличается легковерием, но если ему удалось поверить в то, во что он поверил, пусть и на пару-тройку секунд, что же тогда может держать его или кого-то другого в реальном мире?