Великолепные Эмберсоны

— Не забывайте, третий танец — мой! — напомнил Джордж.

— Не забуду.

— Каждый третий танец — мой!

— Знаю! — удивленно — но покорно — крикнула она через плечо кавалера.

Когда пришло время "третьего танца", Джордж предстал перед ней без малейших церемоний, как брат или закадычный друг. Она сразу последовала за ним, на ходу заканчивая обмен остротами с предыдущим партнером: как оказалось, с ним она болтала без умолку. Выходило, что за вечер и Джордж, и мисс Морган беседовали со всеми подряд, но не друг с другом, а во время этого танца вообще не обменялись ни словом. Они танцевали с задумчивыми лицами, и серьезность не покидала их до самого конца. Когда настала пора следующего "третьего танца", они не пошли в центр залы, а сразу направились на лестницу под балконом; казалось, им удалось достичь понимания безо всякой словесной шелухи и эта лесенка на отшибе самое для них место.

— Ну, — холодно начал Джордж, пока они присаживались, — как, говорите, вас зовут?

— Морган.

— Забавно!

— Имена других людей всегда забавны.

— Я не утверждал, что имя действительно смешное, — объяснил Джордж. — Это у нас с приятелями в колледже такая поговорка. Мы всегда так говорим, что бы ни услышали. Наверное, иногда это звучит немного дерзко, но я знал, что ваша фамилия Морган, потому что так сказала мама там, внизу. Я спрашиваю, как ваше имя?

— Люси.

Он промолчал.

— "Люси" тоже звучит забавно? — поинтересовалась она.

— Нет. "Люси" это красиво! — сказал он и подарил ей улыбку. Даже тетя Фанни не могла поспорить, что когда Джордж улыбается "своей улыбкой", он неотразим.

— Благодарю, что оценили мое имя, — сказала девушка.

— Сколько вам лет? — спросил Джордж.

— Да я и сама не знаю.

— Как понять, сами не знаете?

— Так и понять, мне говорили, что мне столько-то. Конечно, я этому верю, но верить не знать. Вот вы верите, что родились в определенный день, — по крайней мере, я полагаю, что верите, — но вы не знаете этого точно, потому что не помните.

— Слушайте! — прервал Джордж. — Вы всегда так разговариваете?

Мисс Люси рассмеялась, прощая ему грубость, склонила юную головку к плечу, как птичка, и весело ответила:

— Очень хочется научиться быть мудрой. Что вы изучаете в школе?

— В колледже!

— В университете! Да. Так что вы там изучаете?

— Много всякой бесполезной чуши, — рассмеялся Джордж.

— А почему не изучаете чушь полезную?

— То есть "полезную"?

— Которая потом пригодится, в коммерции или в профессии?

Джордж нетерпеливо махнул рукой.

— Вряд ли я когда-нибудь займусь "коммерцией или профессией".

— Не займетесь?

— Конечно, нет! — Джордж почти вышел из себя, искренне обидевшись на предположение, которое так явно показывало ее непонимание, что он за человек.

— Почему нет? — мягко спросила она.

— Просто посмотрите на этих! — почти с горечью сказал он и обвел рукой видимые с лестницы танцующие пары, намекая, что там кружатся предприниматели и профессионалы. — Славная карьера для мужчины! Юристы, банкиры, политики! Хотел бы я знать, что им дает эта жизнь! Что они знают о настоящей жизни? Откуда им про нее знать?

Он был так искренен, что произвел впечатление на мисс Морган. Он явно желает иной судьбы, ведь он так эмоционально отзывается о вещах презренных, которые даже не включает в свои планы на будущее. Ей в голову пришел Питт[18], ставший премьер-министром Англии в двадцать один год, и она невольно заговорила уважительным шепотом:

— Кем же вы хотите стать?

Ответ последовал незамедлительно:

— Яхтсменом.

Глава 6

Выразив, в одном лишь слове, всё, что он ставит выше судов, рынков и кабинок для голосования, Джордж сделал глубокий вдох и, отвернувшись от милой собеседницы, узнавшей от него самое сокровенное, уставился на танцоров со всей суровостью и презрением к убогому существованию этих безъяхтенных обывателей. Однако в толпе он заметил маму, и хмурая одухотворенность лица тут же смягчилась, озарив глаза теплым светом.

Изабель танцевала с чудаковатым голубчиком; оживленная поступь джентльмена сменилась более размеренной, чем с мисс Фанни Минафер, но не менее проворной и уверенной. Он так же весело беседовал с Изабель, как с мисс Фанни, хотя смеялись меньше, но Изабель охотно слушала его и столь же охотно отвечала: на щеках играл румянец, глаза лучились восторгом. Она увидела Джорджа и прекрасную Люси на лестнице и кивнула им. Джордж едва заметно махнул ей рукой, и в его вновь охватила необъяснимая тревога и негодование, как тогда, внизу.

— Какая у вас красивая мама! — сказала Люси.

— Я тоже так думаю, — вежливо согласился он.

— Она самая грациозная женщина на балу. Движется, как шестнадцатилетняя девушка.

— Большинство девочек в шестнадцать неуклюжи. Я бы добровольно с ними танцевать не пошел.

— Так потанцуйте с мамой! Не видела никого красивее. Как чудесно они смотрятся вместе!

— Кто?

— Ваша мать — и чудноватый голубчик, — сказала Люси. — Я сама с ним скоро потанцую.

— Мне всё равно — если, конечно, он не займет мой танец.

— Постараюсь этого не допустить, — ответила Люси и задумчиво поднесла к лицу фиалки и ландыши, но Джорджу не понравился этот жест.