Великолепные руины

Лидия тянется к нему, но вместо его руки нащупывает что-то странное. Она испуганно вскакивает и включает лампу. Яркий свет заливает кровать, становится видно, что рядом с Патом кто-то лежит. Лидия откидывает одеяло. Теперь мы видим все три лица. Марла подтягивает к груди простыню и приветственно машет рукой. Лидия спиной отступает к двери. Пат просто смотрит в стену.

ЛИДИЯ. Мамочки!

Пат медленно вылезает из кровати, тянется за одеждой и вдруг замирает. Он как будто впервые замечает свое тело. Смотрит вниз, удивленно, словно он не знал, что так постарел и потолстел. Наконец он поворачивается к Лидии, остановившейся в дверях.

Пауза.

ПАТ. Ну что, втроем, похоже, не выйдет.

Занавес

В полупустом зале кто-то судорожно вздыхает, зрители напряженно смеются – и над последней репликой, и над обнаженным Патом, чье хозяйство искусно задрапировано уголком одеяла, накинутого на спинку кровати. Клэр осознает, что почти не дышала во время первого акта.

У Клэр перед глазами все еще стоят призрачные силуэты героев. Интересное решение: зритель вынужден напряженно вглядываться в полумрак, и оттого в конце акта измученное, залитое ярким светом лицо Лидии, оплывшая фигура Пата и девушка на постели запечатлеваются на сетчатке, точно рентгеновский снимок. Снимок предательства и раскаяния.

Как-то Клэр не ожидала от провинциального театра такой сильной постановки. Ну надо же, богом забытая дыра, горнолыжный курорт на берегу огромного озера, а пьеса отличная, и актеры играют прекрасно!

Когда экспедиция добралась наконец до Сэндпойнта, времени ехать в гостиницу уже не было, и они сразу пошли на спектакль. Театр располагался в симпатичном и уютном центре города, и вертикальная вывеска «Театр Панида» Клэр тоже очень понравилась. Зал был великоват для такой камерной пьесы, но декорирован замечательно, обстановку кинотеатра двадцатых годов воспроизвели до мельчайших деталей. Задние ряды пустовали, на первых же устроились местные хипстеры (все в черном), бизнесмены со своими женами (крашеными блондинками в лыжных костюмах от «джуси кутюр») и даже представители высшего сэндпойнтского общества, почти наверняка – члены попечительского совета. Клер откинулась на жесткую спинку кресла и вытащила из кармана программку. «Фронтмен. Театральная труппа “Панида”. Прогон спектакля». «Ну поехали, – подумала Клэр, когда огни в зале погасли, – придется этот кошмар пересидеть».

И вот закончился первый акт. Ничего себе! Даже Шейн шепчет что-то восхищенное. Клэр оглядывается на Паскаля – похоже, ему тоже нравится, хотя бог его знает, с ним не угадаешь. Может, его просто потрясло, что кто-то посмел выйти на сцену голым. Майкл так ошарашен, что хватается за сердце:

– Господи Боже! Клэр, ты видела?! Нет, ты его видела?!

Да, что правда, то правда. Пат Бендер производит сильное впечатление. Очень сильное. Может, конечно, Клэр пристрастна, потому что знает, кто его отец? Нет, пожалуй, он просто здорово играет. Клэр вдруг кажется, что актера органичнее она на сцене еще не видела.

А потом свет снова гаснет.

Сюжет незатейливый. Две истории развиваются параллельно.

Пат три года борется с алкоголизмом и демонами в своей душе. Во втором действии есть вставка – музыкальный монолог о группах, в которых Пат играл, и о том, как он предал Лидию. Музыкант приезжает в Англию, поддавшись на уговоры экзальтированного юнца из Ирландии. Для Пата это последняя отчаянная попытка стать звездой. Все его надежды идут прахом: Пат предает Джо, переспав с девушкой, в которую тот безумно влюблен. Джо в отместку обчищает Пата до нитки и удирает. Пат застревает в Лондоне, без денег и крыши над головой.

Лидия в то же самое время ухаживает за выжившим из ума отчимом, с которым они прежде не ладили. Ее мать умерла. Лайл – персонаж комический. Он постоянно забывает, что овдовел, и то и дело спрашивает тридцатипятилетнюю падчерицу, почему она опять прогуляла школу. Лидия собирается отдать его в дом престарелых, но Лайл упирается, и она понимает, что не может так поступить со стариком. Сюжетная линия выстроена отлично, временные отрезки отмеряются по телефонным разговорам с Деброй, матерью Пата, живущей в Айдахо. На сцене Дебра не появляется ни разу, но незримо присутствует постоянно.