Великолепные руины

Амедия взяла у него из рук сигарету, глубоко затянулась и выпустила струйку дыма уголком рта. Паскаль уже и забыл, какая Амедия маленькая, маленькая и шустрая. Она была на восемь лет старше его и двигалась с почти животной чувственной грацией. Паскаль до сих пор волновался в ее присутствии. Когда-то она совершенно спокойно за руку притащила его в квартирку. Парень, с которым Паскаль делил жилье, днем учился. Амедия толкала юношу на кровать, расстегивала ему штаны, задирала юбку и устраивалась на нем верхом. Паскаль держал ее за талию, смотрел ей в глаза и думал: вот это жизнь!

– Что же мне, даже на сына своего нельзя поглядеть?

– Можно утром попробовать, когда папа уйдет на работу.

– Я сегодня вечером уезжаю в Рим.

Она молча кивнула.

– И что, ты притворяешься, будто это твой брат? И никому не странно, что между младшими детьми разница двенадцать лет?

– Не знаю я, что они думают, – устало ответила Амедия. – Папа отослал меня к тетке в Анкону, всем сказал, что тетка заболела и я за ней ухаживаю. Мама одевалась, как беременная, а под конец тоже поехала в Анкону, вроде рожать. Через месяц мы вернулись с младенцем. Моим братом. – Амедия равнодушно пожала плечами: – Чудо!

Паскаль совсем растерялся.

– Тяжело было? – спросил он.

– Рожать? Это как высрать живую курицу, – она улыбнулась. – А сейчас уже ничего. Он милый. Когда все спят, я иногда его к себе прижимаю и говорю: «Я твоя мама». А иногда и сама верю, что он мой брат.

Паскаля затошнило. Казалось, они не о живом ребенке, не о сыне говорят, а о каком-то чужом мальчике.

– Это же ненормально! На дворе шестьдесят второй год… – Паскаль осекся. Он-то в воспитании младенца участия не принимал.

Амедия молча посмотрела на него и сплюнула крошку табака, прилипшую к губе.

«Ведь я же просил тебя выйти за меня», – хотел сказать Паскаль, но передумал. Амедию это воспоминание о его… «предложении» только насмешит.

Амедия уже была однажды помолвлена. Ей было семнадцать, когда ее обручили с богатым сынком партнера Бруно, торговцем недвижимостью. Сынок был богатый и лупоглазый. Вылитая жаба. И вдвое старше ее. Амедия отказалась выходить за него, и синьор Бруно пришел в ярость. Выбирай, сказал он: можешь уйти в монастырь или остаться в доме прислугой для родителей и сестер. Ну и ладно, сказала Амедия, буду прислугой. Муж ей был совершенно ни к чему. Вскоре отцу надоело, что нахальная старшая дочь болтается по дому и мозолит ему глаза. Он позволил Амедии поступить на службу секретаршей в местный университет. Она проработала там шесть лет. Иногда заводила со студентами романчик, все не так одиноко. Как-то раз она пошла прогуляться и встретила на берегах реки Арно девятнадцатилетнего Паскаля (Амедии тогда было двадцать семь). Мальчик сидел на скамейке и читал учебник. Амедия остановилась и, когда он поднял голову, улыбнулась и сказала:

– Ух ты, какие у тебя глаза!

С самого начала его поразила ее кипучая энергия, ее острый ум и еще более острый язык. В тот первый день Амедия попросила у него сигарету, но он тогда не курил.

– Я здесь каждую среду гуляю, – сказала девушка. – Это на случай, если ты вдруг решишься начать курить.

Через неделю Паскаль вскочил со скамейки, едва завидев ее, и дрожащей рукой протянул ей сигарету. Она кивнула на книги на траве, сборник поэзии и словарь английского языка. Паскаль объяснил, что ему задали перевести на английский «Атоге `e Morte».

– Великий Леопарди! – Амедия подняла тетрадь и прочла то, что он уже перевел.

Fratelli, а ип tempo stesso, Атоге е Morteingenerm la sorte.Сестры Любовь и СмертьПриходят вместе.

– Эк у тебя ловко вышло, – сказала она. – В этой песне музыки не осталось. – Амедия вернула ему тетрадь и пошла дальше. – Спасибо за сигарету!

В следующую среду Паскаль снова ждал Амедию. Он протянул ей сигарету и тетрадь. Девушка прочла вслух:

Любовь и Смерть всегда вдвоем,И мы их сестрами зовем.

Амедия улыбнулась и спросила, далеко ли отсюда до его дома. Через десять минут первая девушка, которую он поцеловал в своей жизни, уже расстегивала его штаны. Следующие полтора года они встречались дважды в неделю. Амедия ни разу не осталась у него на ночь и на людях показываться с ним отказывалась. Говорила, что она ему не возлюбленная, а наставница. Амедия помогала ему учиться, воспитывала из него хорошего любовника, давала ему советы, как правильно разговаривать с девушками, как с ними знакомиться, чего не стоит говорить. Паскаль повторял, что ему другие девушки ни к чему, ему нужна именно она, но Амедия только смеялась. Еще она смеялась над его робкой попыткой поговорить с ней.

– Такие красивые глаза, а сказать-то и нечего! – говорила Амедия.

Она учила его смотреть собеседнице в глаза, глубоко дышать, думать, прежде чем говорить. Больше всего ему нравились уроки на матрасе. Что делать руками, как не кончить слишком быстро. Как-то раз Амедия скатилась с него на пол, перевернулась на спину и сказала: