Великороссия: жизненный путь

13 августа 1786 г. он был пострижен в монашество старцами Иосифом и Исайей и наречён Серафимом, что значит «пламенный», «горящий», «согревающий». Таким он и стал в отношениях с Богом и с людьми. В том же году его рукоположили в иеродиакона. В этом сане он однажды сподобился во время литургии увидеть Христа, прошедшего по воздуху от входа в церковь к алтарю в сопровождении Ангельских сил. Над амвоном Спаситель остановился, благословил молящихся и служащих и «вошёл» в Свою икону у Царских врат, особо благословив и о. Серафима. Об этом он поведал только своим старцам и никому более. 2 сентября 1793 г. о. Серафим принял сан священника (иеромонаха) в каковом оставался всю жизнь, решительно отказавшись в 1807 г. стать игуменом монастыря. В 1794 г. о. Серафим по благословению старца Исайи удалился в «дальнюю пустыньку» на подвиг пустынножительства. Там, живя в срубе без окон, он дал свои наименования окрестным холмам и иным местам. Были у него здесь и Афонская гора и Иерусалим, и Вифлеем, и другие места, связанные с земной жизнью Спасителя. Так самая земля, как место молитвенного подвига, превращалась в Святую Землю. В 1807 г. Серафим принимает на себя подвиг молчальничества, не говоря ни с кем ни одного слова. В 1810 г. он уходит в затвор, не видясь ни с кем. По повелению Богородицы он через пять лет несколько ослабил этот подвиг, кое с кем встречаясь, но не разговаривая по-прежнему. Еще через пять лет, вновь по особому благословению Приснодевы Марии, Серафим начал разговаривать с приходящими, но затвора ещё не оставлял. Наконец, 25 ноября 1825 г. Царица Небесная повелела ему полностью оставить затвор и посвятить себя общению с людьми, старчеству и руководству душ человеческих ко спасению. За всё предшествовавшее время преп. Серафим, восходя от силы в силу пережил и особые нападки демонов и мучительство от людей. В 1804 г. его пытали и убивали три крестьянина, требуя отдать им несуществующие сокровища. Обухом топора, который он сам (здоровый и сильный!) отдал им по слову Христа: «Не противьтеся злому...», дураки проломили голову старцу, связали его, перевернули всю келью, разломали печь (!), но смогли найти только немного картофеля... Потом старец под угрозой уйти из монастыря запретил отдавать под суд этих крестьян, которых всё же нашли. На всю жизнь он остался согбенным после побоев. Затем преп. Серафим 1000 дней и 1000 ночей стоял на камне с воздетыми к небу руками на молитве, сходя с камня лишь для вкушения пиши и краткого отдыха, имея пред собой на сосне в лесу икону Св. Троицы. Лет 15 он питался только отваром травы снитки один раз в день, не беря в рот более ничего, даже хлеба. К его келье в лесу сбегались лесные звери: волки, лисицы, зайцы, прилетали птицы, частенько приходил медведь. Старец давал им иногда хлебные корки, или овощи, но у него самого всего этого было так мало, что он не мог накормить зверей. Поэтому невозможно предположить, что все эти твари Божии притекали к нему только ради пищи. С другой стороны, о. Серафим был всегда далек от сантиментального заигрывания с животными, а также от желания их приручать (он никого не приручал!). Значит, перед нами феномен частичного восстановления в этой земной жизни изначальных эдемских отношений человека с міром животных, с природой. Действительно, подвиги преп. Серафима, переходя границы естественных возможностей человека, восходили в область пачеестественного,

поднимая и его самого отчасти над законами пространственно-временного бытия. Его дважды видели поднимавшимся немного над землёй, один раз — на молитве, другой раз — шедшим по воздуху. Он приобрёл некоторую власть даже над жизнью и смертью. Так однажды он точно предсказал неминуемую кончину мужа одной женщины, но по её слезному прошению, вымолил у Бога продлить жизнь этому человеку. В другой раз он предложил образованной дворянке помещице Елене Васильевне Мантуровой «по послушанию» умереть за своего брата Михаила Мантурова, который должен был умереть от болезни, но нужен был для Дивеевского монастыря, как устроитель мельницы и иных хозяйственных дел. Елена Васильевна, преодолев страх смерти, согласилась и через несколько дней умерла, а её брат выздоровел от смертельной болезни и много потрудился для женской обители! Родственники почившей скорбели, а старец очень был расстроен их скорбью и говорил: «Ничего не понимают! Плачут!... А кабы видели, как душа-то её летела!... Она удостоилась сидеть недалеко от Святой Троицы, аки дева!». Преп. Серафим обрёл и дары прозорливости. Ему не нужно было долго объяснять и рассказывать, он почти сразу видел душу человека и то, что человеку нужно. Получая письмо, старец тут же давал по нему ответ, не распечатывая конверта и не читая. В келье его частенько лампадки в нужное время зажигались сами (по словам старца, это делал Ангел Божий). Единственной иконой в его келье в монастыре была икона Матери Божией «Умиление», где Она изображена со окрещёнными на груди руками, без Богомладенца. Впрочем, была у него (но в молитвенном углу) и другая особо чтимая икона «Явление Матери Божией Преподобному Сергию Радонежскому».

Он заповедал похоронить себя с этой иконой, что и было исполнено. Не десятки, не сотни, а тысячи (!) чудесных исцелений и иных знамений были совершены преп. Серафимом для безчисленного множества людей! Так, исцелил он в 1830 г. параличного помещика Николая Александровича Мотовилова, спросив предварительно верует ли он во Христа как Богочеловека и в Его Матерь, как Богородицу и что Она есть Приснодева, а затем, верует ли в то, что Христос может «мгновенно и одним словом» исцелить его. Получив искренние утвердительные ответы, преп. Серафим «мгновенно» и «одним словом» исцелил Мотовилова, принесённого к нему пятью людьми, а теперь твёрдо ставшего на ноги. Мотовилов стал потом очень близким духовным сыном Старца и удостоился получить от него особенное, теперь всемірно известное, переведенное на разные языки, Поучение о цели Христианской жизни. Говоря по существу то же, что и древние отцы и подвижники, преп. Серафим повернул вопрос новой гранью и выразил суть дела в понятиях, доступных «образованному русскому обществу XIX в. По слову Старца «Цель жизни христианской в стяжании (накоплении) благодати

Духа Святаго Божия», что во всём почти подобно накоплению денежного (финансового) капитала, с той существенной разницей, что стяжание благодати совершается из безкорыстной любви ко Христу,

ради Христа. В этом и многих иных своих поучениях преп. Серафим подробно говорил о том, как именно это достигается. Более того, Н. А. Мотовилову преп. Серафим прямо во время поучения показал, что значит пребывать человеку в Духе Святом: лицо его просияло как солнце, всё вокруг засветилось дивным светом, исполнилось неизреченной теплотой, радостью и благоуханием, хотя была зима и на них продолжал падать снег... Здесь пред нами развитие той самой «единой на потребу» науки духовного восхождения к Богу, которое началось в России параллельно с развитием наук «точных», «естественных» и иных безбожных. Обладая даром провидения будущего, преп. Серафим незадолго до кончины написал письмо Государю Царю Николаю Александровичу, которое запечатал хлебным мякишем и велел передать Николаю II лично, когда тот приедет в Саров. Письмо он отдал жене Мотовилова Елене Николаевне, сказав, что она доживёт до этого дня. И она дожила. Во время приезда Государя Николая II в Саров 19 июля 1903 г. на торжества причисления к лику святых Старца Серафима, когда Царь изволил посетить и Дивеево, вдова Мотовилова передала ему это таинственное письмо (о чём мы скажем ещё в своё время). Преп. Серафим предсказал, что «архиереи последнего времени и иные духовные лица отступят от Бога и не будут хранить веры Православной во всей чистоте», и что Господь не помилует их, т.к. «они будут учить учениям, заповедям человеческим, сердца же их будут далеки от Бога», что и сбывается в точности в наши дни, в конце XX века!