Великороссия: жизненный путь

Государь знал о заговоре далеко не всё! Об участии ближайших к нему военных он не знал. Департамент полиции и жандармерия вели упорную и достаточно результативную борьбу с революцией. Члены подпольных партий во множестве вылавливались и отправлялись в тюрьмы и ссылки. Полиция следила и за масонством. Но масоны тщательно (до самороспуска) конспирировали. К тому же они не совершали наказуемых действий (террактов, хранения оружия и т.п.). А сверх того некоторые высокие чины МВД (Хвостов) и жандармерии (Джунковский) были с масонами в сговоре и союзе. Кое-какие слухи просачивались и в общество. Шептались тогда же и о масонах, и о евреях (с Яковом Шиффом во главе), и о Бьюкенене, и о Гучкове с Родзянко... Чувствовала многое и Государыня. 13 декабря 1916 г. она писала Царю: «Дорогой мой ангел... вчера мы обедали с нашим Другом (Распутиным — прот. Л.) у Ани (Вырубовой — прот. Л.). Он умоляет тебя быть твёрдым и властным и не уступать во всём Тр. (епову) (А. Ф. Трепов — прот. Л.). Ты знаешь гораздо больше, чем этот человек, и всё-таки позволяешь ему руководить тобой, — а почему не нашему Другу, который руководит при помощи Бога? Вспомни, за что меня не любят, — ясно, что я права, оставаясь твёрдой и внушая страх, и ты будь таким, — ты мужчина...

Тебе приходится страдать за ошибки твоих царственных предшественников — и одному Богу известны твои муки. Да будет твоё наследие более лёгким для Алексея. У него твёрдая воля и своя голова... Будь твёрд. Я, как стена, стою за тобой и не поддамся, я знаю... Стала ли бы я так писать, если бы не знала, как легко ты колеблешься и меняешь решения, и чего стоит заставить тебя придерживаться своего мнения? Я знаю, что тебе больно, когда я так пишу, и это меня огорчает, но ты, Бэби (Наследник- прот. Л.) и Россия слишком дороги мне... Только не отв. министерство, на котором все помешались! Всё

становится тише и лучше. Только надо чувствовать твою руку. Как давно, уж много лет, люди говорили мне всё то же: «Россия любит кнут!» Это в их натуре — нежная любовь, а затем железная рука, карающая и направляющая. Как бы я желала влить свою волю в твои жилы!... Сердце и душа горят тобой — любовь моя безграничная, оттого всё, что пишу, кажется резким — прости... Бог да благословит, сохранит, спасёт и направит тебя! Целую тебя без конца. Твоя верная Жёнушка.»

Не дождавшись ещё ответа на это письмо, получив новые сведения о революционных настроениях в Думе и полагая, что её нужно распустить (закрыть) немедленно, а не в январе-феврале 1917 г., как намечалось ранее, Государыня пишет Супругу 14 декабря следующее: «Будь Петром Великим, Иваном Грозным, Императором Павлом, — сокруши их всех — не смейся, гадкий, я страстно желала бы видеть тебя таким по отношению к этим людям, которые пытаются управлять тобою, тогда как должно быть наоборот... Я бы повесила Трепова за его дурные советы... Распусти Думу сейчас же. Когда ты сказал Трепову 17-го, ты не знал, что они замышляли. — Спокойно, и с чистой совестью пред всей Россией я бы сослала Львова в Сибирь (так делалось и за менее важные проступки), отняла бы чин у

Самарина,... Милюкова, Гучкова и Поливанова — тоже в Сибирь. Теперь война, и в такое время внутренняя война есть высшая измена.... Запрети Брусилову и пр (очим), когда они явятся, касаться... политических вопросов.... Знаю, что мучаю тебя... Но мой долг — жены, матери и матери России —

обязывает всё говорить тебе... Дорогой мой, свет моей жизни, если бы ты встретил врага в битве, ты бы никогда не дрогнул и шёл бы вперёд, как лев! Будь же им и теперь в битве против маленькой кучки негодяев и республиканцев! Будь властелином и все преклонятся пред тобой!». На письмо от 13-го числа Государь отвечает: «Дорогая моя. Нежно благодарю за срочный письменный выговор. Я читал его с улыбкой, потому что ты говоришь, как с ребёнком». Далее он спокойно поясняет, каким образом лучше закрыть Думу и удалить Трепова, и заканчивает: «Нежно целую тебя и девочек и остаюсь, твой «бедный, маленький, безвольный муженёк». Ники».

Царь весело шутит и над женой и над собой, точней, — над её представлением о себе (а она и знала, что он будет смеяться!). И тем не менее, даже шуток таких она не хочет: «Не надо говорить «бедный, старый, безвольный муженёк», это убивает меня!... Я так ужасно, ужасно люблю тебя!...» — пишет она ему 15 декабря. А он, тем временем, отвечает на её письмо от 14-го (где про Петра I, Ивана Грозного и Павла I): «Нежно благодарю тебя за милое письмо. В нём столько вопросов, что не знаю, как на всё ответить. Я считаю безусловно необходимым водворить мир и спокойствие среди всего населения нашей страны. Эта комбинация с переменами в Гос (ударственном) Сов (ете) сделает безконечно много добра в смысле освежения всей атмосферы.»