Великороссия: жизненный путь

«Но мы не можем, — писали тут же Соловецкие узники, — принять и одобрить послание в его целом, по следующим соображениям». И следовали обозначенные по буквам пункты. В пункте «а» сразу указывалось на главную неправду («ваши радости — наши радости»), «что легко может быть понято в смысле

полного сплетения Церкви и государства». «В задачу настоящего правительства входит искоренение религии, но успехи его в этом направлении Церковь не может признать своими успехами», — говорилось в письме. В пункте «б» обличалась «благодарность» сов. власти за «внимание к нуждам», как нечто похожее на «Сатирикон», не отвечающая достоинству Церкви и возбуждающая справедливое негодование в душах верующих людей. Назывались основные беззакония и глумления власти над Церковью и верой. Пункт «в» уличал «Декларацию» Сергия в явной лжи в той части, где она возлагает вину за столкновения Церкви и государства на Церковь, на контрреволюционные выступления клира, отмечая, что в тюрьмах томятся представители Церкви совсем не за политическую деятельность, а только за веру. И особо отмечалось, что «настоящей причиной борьбы служит задача искоренения религии, которую ставит себе правительство», его «принципиально отрицательное отношение» к Церкви. Наконец, пункт «г» разоблачал полную незаконность угрозы Сергия зарубежным епископам и самого принципа ставить пребывание людей в Церкви в зависимость от их политических взглядов, что противоречит в особенности постановлению Всероссийского Поместного Собора от 2/15 августа 1918 г.г., не допускающего никаких церковных кар за политическую деятельность и реабилитирующего всех, кто в прошлом был лишён сана за политические преступления, в частности — архиепископа Арсения (Мацеевича),

пострадавшего от Екатерины II.

С осуждением «Декларации» Сергия, а также с осуждением его антиканонических действий по созданию своего «синода» выступили письменно многие. Обширное, подробное письмо Сергию написал 29 марта 1929 г. епископ Дамаскин, закончив его словами: «Если Вы не внемлете, не возвратитесь, то пойдёте Вашим уклоном дальше, но без нас» (без «подавляющего большинства иерархии», как он выразился). Митрополит Пётр также предложил Сергию «вернуться» на ту позицию, какую он занимал до «Декларации». Очень проникновенное, поистине братское письмо с обличением и увещанием пришло Сергию из-за границы от Владыки Антония (Храповицкого), бывшего учителем Сергия в академии... Письмо Митрополита Казанского Кирилла (Смирнова) от 2/15 мая 1929 г. не признавало обязательности каких-либо распоряжений «так называемого Патриаршего Синода» до тех пор, «пока митр. Сергий не уничтожит учреждённый им Синод». Позднее, в 1934 г. владыка Кирилл выразил чрезвычайной важности положение о том, что таинства, совершаемые сергианами, имеющими правильное рукоположение, могут быть спасительными лишь для тех, кто приступает к ним «в простоте», «не подозревая чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в

суд и осуждение самим совершителям и тем,... кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви». Поэтому православные епископы и священники не должны иметь «общения с сергианами в молитве.

То же необходимо для мірян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни».

Сергий и его «синод» не вняли никаким увещаниям и тем самым откололись от Русской Православной Церкви (и вообще от Церковной Полноты Православия) окончательно и безповоротно, сделавшись «советской церковью», как это часто стали называть, а лучше сказать одной из организаций всемірной иудео-масонской церкви диавола. В таком положении находится по сей день то, что называется Московской «патриархией, кощунственно именующей себя также — «Русской Православной Церковью» (РПЦ). Главная функция этой еврейско-большевицкой подделки под Церковь — служить ловушкой для тех, кто хочет принадлежать к Русскому Православию. Однако эту функцию сергианская лже-патриархия начала исполнять не сразу! К тому было много причин, из коих одной из важнейших являлось то, что в конце 1920-х и в течение 1930-х годов ещё не был уничтожен в достаточной мере Русский верующий народ!

Ещё шла духовная борьба. Русская Зарубежная Церковь, естественно, прервала отношения с Сергием и его «синодом» после «Декларации» 1927 г. А после кончины Митрополита Петра в 1937 г. ей некого было и поминать в качестве законного Главы Церкви в Отечестве.