Великороссия: жизненный путь

Конечно, этой порче были подвержены не все, и, конечно, «система» в своей неусыпной заботе о церковных кадрах часто давала промахи и делала ошибки. Так что и на ключевых постах оказывались порой вполне благочестивые, порядочные люди. Но больше всего таких было (и есть) среди вторых, третьих, четвёртых священников крупных приходов и священников отдалённых сёл и деревень. Есть искренне старающиеся подвизаться и среди советских монахов. В отношении ко всем таким «патриархия» и сов. власть всегда были крайне настороженны: от таких (благочестивых) чего только не жди! Упаси Бог, могут и выступить в защиту попираемой Церкви и правды Божией! Но выступавших было крайне мало, единицы! Их мытарили, гоняли с прихода на приход, запрещали в служении как «смутьянов» и называли «фанатиками», в один голос — и епископы и уполномоченные... В основном, порядочные молчали. И их терпели. Правда — с трудом, стараясь всё же как-нибудь изжить. Сам феномен порядочности был нестерпим как для большевиков, так и для высших иерархов «патриархии»... И, конечно, не порядочные определяли жизнь и атмосферу Церкви, а порченные или «горячие» друзья и соработники большевицкого режима.

Вот под таким «духовным» руководством оказались многие миллионы новых советских верующих. Что они могли впитать в себя от своих руководителей? Красиво говорить одно, а жить

по другому, умиляться страданиями празднуемых мучеников и паче всего на свете бояться пострадать хоть в чём-нибудь; славить Христа

и одновременно славить антихристову советскую власть!... Что это? Это «церковная» шизофрения (раскол сознания)! Она постоянно приводила и приводит, особенно в настоящее время, многих в «патриархии» и к такому расстройству сознания и психики, которые явно подлежат уже медицинской компетенции. Стало передаваться, как анекдот, простонародное выражение, которое на самом деле часто повторяется в «простом народе» и должно стать памятником истории, — о добром епископе или священнике говорят: «У нас владыка (или батюшка) — хороший, верующий!»...

В 1953 году умер Сталин. Горе советского народа было неописуемым! Конечно, — не поголовно. Многие в душе радовались. Но в целом, без всякого преувеличения, «для «совков», не знавших «Зоны», это было именно всеобщее, искреннее горе.

К нему свой взволнованный, благоговейный голос присоединила и «патриархия», и день похорон Сталина 9 марта 1953 г. перед панихидой (каковую нельзя, по канонам, служить по человеку умершему в сознательном отрицании Бога) в Богоявленском (Елоховском) соборе в Москве «патриарх» Алексий (Симанский) произнёс речь в которой сказал «Упразднилась сила великая, нравственная (!?),

общественная; сила в которой народ наш ощущал собственную силу,... которой он утешался (!) в течение многих лет». Не говоря уж о том, что это — плагиат, ибо почти списано с речи Аксакова на смерть митрополита Филарета (Дроздова), это ещё и образец безпримерной лживости (Алексий более многих других знал о страшных злодействах Сталина в отношении и народа, и Церкви, и сам их прежде всего боялся!). И тем не менее говорил: «... Его славные деяния будут жить в веках... И нашему возлюбленному Иосифу Виссарионовичу мы молитвенно с глубокой горячей любовью возглашаем вечную память». Если это сравнить с лаконичным формальным соболезнованием Правительству по случаю смерти его председателя Ленина, которое было сделано Патриархом Тихоном, то станет хорошо видна разница между угодническим служением большевицкому режиму и простой лояльностью гражданской власти.