Вендетта

— Зачем? — переспросил он недоуменно. — Затем, что они не смогут забрать всех. У них просто не хватит места на кораблях. Да и кроме того, работорговцев прежде всего интересуют достаточно сильные люди. Остальные спасутся, кто-то скроется в горах. Мы должны остаться, чтобы помочь им вернуться к нормальной жизни.

— Вы должны. А у меня козы не доены. — Она собралась уходить, но остановилась и обернулась к Филиппи. — Найди моего пса, он будет где-то возле дома. Пригляди за ним. Я вернусь забрать его примерно через месяц.

В глазах парня читалось колебание.

— Ты мой должник. Если бы не я, быть бы тебе рабом.

Филиппи посмотрел на девушку, утер нос и кивнул. Эмилио переводил изумленный взгляд с одного на другую.

— Твой пес? — воскликнул он. — А что с твоей семьей?

Тца отступила на шаг.

— Мертвы.

— Отец?

Она остановилась. Только этим утром папа рассказал, что сестра, которую Тца едва помнила, скончалась. Тогда у нее не нашлось слез, чтобы оплакать Миранду. Сейчас не было слез оплакивать отца.

— Мертв, — ответила она и отвернулась.

Тца прошла полсотни шагов и снова замерла, услышав голос Эмилио. На этот раз в нем не звучало изумление. Скорее, интонация напоминала ту, с какой Фарсезе разговаривал с ней утром возле церкви.

— Что ж, — насмешливо протянул он, — тогда невесте лучше поискать дядюшку, чтобы тот стал посаженым отцом.

Девушка медленно обернулась.

— Ты не слышал, что я сказала? Мой отец мертв. Договор между нашими семьями потерял силу.

— Может, он и мертв, — протянул Эмилио, подходя к ней: улыбка озаряла его пригожее лицо. — Но помолвка наша по-прежнему действительна.

Тца наблюдала, как он медленно приближается, слишком ошеломленная, чтобы произнести хоть слово.

— Но с чего бы, — наконец вымолвила она, — ты захотел взять меня в жены?

Эмилио рассмеялся. Жестокий это был смех.

— Не тебя. Вашу землю. И если цена за нее — ты… — Он пожал плечами. — Ну что ж.

Девушка покачала головой.

— Неужели она столь ценна?

— Да, — кивнул парень. — Она соединит два наших участка, примыкающих к дороге в порт Бонифачо. Это оживленный торговый путь. Особенно теперь, когда предстоит восстанавливать город. Можно будет заработать кучу золота.

В груди девушки закипал гнев.

— Да как ты смеешь говорить об этом сейчас? Когда твои родные, соседи или убиты, или их с минуты на минуту угонят в рабство на всю оставшуюся жизнь!

Парень пожал плечами.

Она сплюнула.

— Меня от тебя тошнит.

— Надеюсь, в нашу брачную ночь ты так не скажешь.

Ярость и отвращение грозили захлестнуть ее. Будь у нее сейчас праща, Тца бы недолго думая метнула камень в голову мерзавца. Она почувствовала, как внутри нарастает рычание, и подумала: может, уже значительно позже, чем ей кажется? Затем взяла себя в руки, сделала один глубокий вдох, другой. Гнев сейчас не поможет. Надо придумать что-то другое.

Девушка посмотрела мимо Эмилио на город. Ветер переменился и теперь разрывал столбы дыма на клочки, донося до Горы Дьявола запах разрушения. Тца глубоко вдохнула, и у нее закружилась голова, затем выдохнула и заговорила:

— Я не могу пока ответить тебе…

— Ответ может быть только один. Нарушишь договор, и Маркагги потеряют все, чем владеют.

Она набрала в легкие побольше воздуха, успокаивая себя.

— Что ж, наверное, так и будет. Мне надо обдумать это, все обдумать. Тогда я дам тебе ответ.

Лицо Эмилио озарилось триумфом.

— Так что ты при любом раскладе окажешься в выигрыше. Каким именно будет расклад, я скажу тебе через месяц.

— А зачем мне ждать, — усмехнулся парень, — если я все равно останусь в выигрыше?

«Дыши глубже. Вдохни дым».

Снова закружилась голова. И опять это чувство, которое она уже испытала, проснувшись сегодня рано утром в погребе: странное чувство… Будто внутри нее есть кто-то еще. Оно отличалось от обычного рычания, но было схоже с ним.

Тца поднесла руку ко лбу.

— Мы не сможем… Не сможем пожениться еще полгода. Пока я буду носить траур по отцу.

— Но мне все же нужно твое согласие. Чтобы подготовиться.

Девушка пошатнулась. Эмилио сейчас стоял прямо перед ней, он протянул руку, чтобы поддержать ее.

— Ты в порядке? — спросил он.

«Дыши глубже. Вдохни дым. Что это? Кто?..»

Тца открыла глаза, взглянула на парня. На лицо, которое могло бы быть красивым, если бы не жестокость в глазах и изгибе рта. Она выдавила из себя улыбку и произнесла:

— Я в порядке. И мне пора вернуться к козам. Приходи, чтобы услышать мой ответ через… — Она снова покачнулась, затем выпрямилась. — Через месяц. У меня в убежище нет ни календарей, ни часов, поэтому приходи ровно через месяц. В ночь полнолуния, за час до восхода луны. Я встречу тебя у камней Каурии.

Он хотел сказать девчонке еще кое-что, удержать ее, но та легко высвободила правую руку — руку, которой раскручивала пращу, — из его хватки. Странно, но движение отдалось в мышцах болью. Наверное, слишком много работала с оружием, решила Тца, развернулась и, потирая больное место, зашагала к холмам.