Вендетта для Святого

— Прошу прощения, — начал он на терпимом английском, — синьор Дестамио хотел бы увидеться с вами и прислал меня с машиной. Он не хотел вас беспокоить, поэтому приказал дождаться, пока вы спуститесь вниз.

Святой молча разглядывал его.

— А если у меня были другие планы? — спросил он. — Например, пойти купить себе новый костюм.

— Синьор Дестамио надеется, что вы поговорите с ним, прежде чем что-то предпринять, — ответил шофер с непроницаемым лицом. — Мне приказано передать, что вам не придется жалеть о своей любезности. Автомобиль перед входом. Прошу вас.

Широким жестом он подкрепил приглашение, одновременно указав направление, однако ни в жесте, ни в тоне голоса не было угрозы. Передав поручение, шофер не выказывал признаков нетерпения, ожидая, когда Саймон примет решение.

«Что ж, — думал Саймон, — когда-нибудь я неизбежно совершу свою фатальную ошибку, но не думаю, что это произойдет сегодня». И как бы там ни было, возможность завести знакомство с таким типом, как Дестамио, была слишком большим искушением.

— О'кей, — небрежно бросил он, — я воспользуюсь приглашением.

Машину ему искать не пришлось. Было ясно, что стоявший на улице «кадиллак» мог быть единственным вариантом. Автомобиль был черный, длиннозадый, огромный, отполированный до зеркального блеска и выглядел совершенно неуместным на этой узенькой старинной улочке. Без колебаний Святой нырнул внутрь и не удивился, оказавшись в одиночестве. Каковы бы ни были намерения Дестамио, он наверняка не был таким идиотом, чтобы убивать его в собственном автомобиле в центре Неаполя. Окна были закрыты, и слышался тихий, мягкий звук работающего кондиционера. Саймон откинулся на сиденье, предвкушая приятное путешествие.

Путешествие было недолгим, но доставило достаточно впечатлений. Повинуясь командам водителя, автомобиль, как левиафан, погрузился в уличный поток. Лавины юрких автомобилей мчались во всех направлениях, клаксонами расчищая себе дорогу в толпе лениво двигающихся пешеходов — взрослых, детей и животных. Через толстое стекло и плотную обивку весь этот шум долетал до Саймона не громче слабого шелеста. Прохладное дуновение освежало лицо и уносило табачный дым в тот же момент, когда Саймон выпускал его изо рта.

Левиафан величественно плыл в стае мелких рыбок в направлении залива. Не тормозя, проехали ворота порта, караульные у которых уважительно отдали честь. Саймон взглянул на суда — здесь стояли только лайнеры; паромы и всякая мелочь находились за оградой, в открытой гавани — и на миг испытал опасение, что его похитили, но тут автомобиль плавно затормозил у суперсовременной бетонной конструкции, похожей на огромный бильярдный стол на паучьих ножках. Несколько секунд он пытался угадать ее назначение. Потом услышал рев винтов, и все стало ясно.

— Ичия или Капри? — лениво спросил он шофера, выходя из машины в солнечный зной.

— Капри. Туда, пожалуйста.

Эти два уединенных места радости и солнца были расположены в восемнадцати милях от города, у другого берега залива. Обычно туда добираются катерами, паромами, рыбацкими шхунами, приспособленными для пассажиров, и такое путешествие занимает от одного до четырех часов, в зависимости от умения лодочника морочить голову пассажирам. Прогресс и техника пошли навстречу избранным с туго набитыми кошельками, предоставив в их распоряжение вертолеты, которые то же расстояние преодолевают за несколько минут. Один из них, оказывается, ожидал только Саймона; как только он оказался на борту, люк закрыли, и он плавно, как лифт, поднялся в воздух.

Они летели над невероятно голубыми водами залива, и перед Саймоном простиралась чудная панорама, прелесть которой он не мог не признать, хотя до этого считал, что путеводители слишком преувеличивают. Вертикальные скалы Капри, вздымавшиеся прямо из моря, с воздуха производили еще большее впечатление, чем обычно. Пилот развернулся над Марина Гранда, сделал круг над вершиной Монте Солодро, так, чтобы пассажир смог увидеть самые эффектные места острова, потом легко опустился на отмеченную кругом площадку в районе Дамекута, где находился один из дворцов, которые цезарь Тиберии разбросал по своему любимому острову. Выходя, Саймон гадал, каким же средством передвижения его снабдят на последнем участке пути. Не сомневался, что по изысканности оно не будет уступать предыдущим.

Показался некто в мини-шортах и купальнике — на острове это был максимум одежды, — и Святой с удовольствием стал изучать обширные пространства неприкрытого тела, зная по опыту, что женщины, одетые, или точнее, раздетые, таким образом, рассчитывают на подобное внимание. Чудо с длинными загорелыми ногами и золотыми кудрями приблизилось к нему роскошным пируэтом с полным эффектом продемонстрировав еще не изученные фрагменты.

— Мистер Темплер? — спросило чудо низким голосом, мягким и безумно теплым.

— И никто иной, — с восторгом ответил он. — Как вы меня нашли в такой толпе?