Вендженс

- Папа всегда учил нас не доверять никому, - вдруг вновь заговорила Ольга. – «У каждого есть мотив. Каждый преследует свои цели» - любил он повторять. И он прекрасно понимал, что наши избранники станут его семьей. К тому моменту, как я оканчивала Университет, он уже стал достаточно влиятельной фигурой, с которой хотят сблизиться многие, а единственное уязвимое место отца – это мы, его дочери. И вокруг нас всегда крутилось много парней из числа его приближенных. И я сделала выбор. Мой муж не был идеальным, и он всегда знал, кого он взял в жены, но мне в ту пору верилось, что любовь может всё. Я любила его и верила в лучшее. Поначалу так и было, но со временем многое изменилось. Бывали ситуации, когда он должен был ставить семью выше своих дел, но он поступал иначе. Мой муж был властным и агрессивным мужчиной, хотя в папином деле других не бывает. «Их съедают еще до завтрака», как говорил отец. Я научилась жить с ним, а потом у нас родилась дочь. Валюшка.

В этот момент Вендж замер. У его любимой был ребенок? Где он? В Хоумленде? Тогда ясно, почему она сказала, что вернется туда в любом случае. Вид хмурился, раздумывая о том, как разрешить это дилемму, понимая, что он не сможет жить вне Резервации по разным причинам. Значит, надо перевести ребенка Ольги сюда. Все просто.

- Я была счастлива, но недолго. У неё нашли заболевание генетического происхождения. Не буду вдаваться в подробности, но суть в том, что во мне есть один ген, который дает толчок к появлению болезни, хотя я сама не болею. Сколько слез я пролила, не сосчитать. Сколько клиник посетила, уже даже не помню. Сколько раз молилась о выздоровлении дочурки, я не знаю, наверное, в мире нет просто этого числа. Я испробовала всё, что могла предложить медицина, а потом и то, что наука не признает. Ходила по бабкам, гадалкам, экстрасенсам. Платила любому, кто хоть мог подарить тень надежды. Но они все отвечали одинаково. Видимо, даже самым отпетым негодяям было стыдно смотреть мне в глаза и говорить, что она выздоровеет.

Печаль и горечь вновь заструились из Ольги, убивая своей силой. Вендж обнял её, чтобы утешить, но понимал, что такую боль он просто не осилит. Вид уже догадался, что услышит дальше.

- Муж обвинил меня в болезни дочери, да я и сама нашла врага в себе, - тяжело вздохнув, произнесла она, будто глядя внутрь себя. – Мы ездили по иностранным клиникам, но все без толку. Никакие связи и деньги не помогли. Она… Словно уснула в один из дней. И больше не проснулась.

Слезы душили Ольгу, когда эта лавина чувств вновь настигла её. Столько времени сдерживать себя и просто сломаться в один момент, но как быть иначе? Та боль не утихла ни на грамм, опять и опять сжигает душу, и словно кислота разъедает внутренности скорбящей матери. Почувствовав сильные руки, сжимающие её, женщина крепче обхватила Венджа, ища поддержки в его объятьях. Вид укачивал Ольгу, словно дитя, всеми силами желая забрать часть ее боли себе.Прошло много времени, которое понадобилось ей, чтобы прийти в себя. Выплывая из самого страшного дня в своей жизни, женщина словно в трансе по крупице возвращалась в настоящее, понимая, что прошли годы. Слезы лились сами по себе, утираемые лишь ладонью Вендженса.

- Как я не пустила себе пулю в лоб, до сих пор не знаю, - отстраненно пробормотала Ольга, заставив Вида замереть от ужаса. – От греха уберегли сестры. Они поддерживали меня во время болезни доченьки, а позже караулили. Видит Бог, я не хотела ничего, кроме как быть с ней. Иришка с Маринкой забрали меня в отчий дом, и стерегли как пленника. Папа единственную внучку просто обожал, и его сильно подкосила её смерть, как и нас всех. С мужем мы развелись. Если порой беда сближает, то нас она развела еще дальше. Я его не виню, он тоже потерял ребенка, видимо, мы изначально не очень подходили друг другу. Просто ему было выгодно иметь в женах меня.

Задумчиво помолчав, Ольга вновь тяжко вздохнула и продолжила:

- Самое страшное, это память. Она не отпускает. Говорят, время лечит, но это все враньё. Прошло десять лет, а я все помню в мельчайших деталях. Тяжело видеть детей, детские площадки и осознавать, что ты больше не мать. Иногда за делами я забывала о том, что случилось, но вот едешь домой и на пешеходном переходе видишь малыша и ловишь себя на мысли, что дочке подошел бы такой костюмчик, или она была бы рада такой игрушке и вдруг, словно выстрел в лицо - мысль, что её больше нет. И вся тяжесть вновь нахлынывает. Ощущение, будто стоишь в толпе, и тебя режут ножами, разрывая на куски, а вокруг все веселятся и радуются жизни, не замечая, как ты по капле умираешь прямо рядом с ними.

Вендж почувствовал это буквально кожей. Глядя на то, как его любимая женщина не может осилить себя и продолжить рассказ, Вид ощущал её ужас и шок. Он знал не понаслышке, что такое бессильно наблюдать за смертью близкого. Вот только Вендж прошел это в мгновение ока и до сих пор не оправился, а Ольга медленно выгорала, наблюдая за тем, как уходит её ребенок.