Венера Челлини

– Здравствуйте, Елена Анатольевна! – согнулся в полупоклоне Смирнов, по опыту зная, что это лучший способ завоевать доверие интеллигентных старушек.

– Зинаида Анатольевна, – поправила его бабка неожиданно звонким и молодым голосом, сняла цепочку и отступила в глубь сумрачного, пахнущего мастикой коридора. – Милости прошу!

– Не боитесь вот так запросто пускать незнакомого человека? – поинтересовался Славка, когда бабка захлопнула дверь.

– Чего мне уже бояться в моем возрасте? – ответила хозяйка. – Идите за мной!

Квартира была старая, с длиннющим широким коридором, в конце которого из открытой двери комнаты падала полоса света. Полы были натерты мастикой, а высокие, давно не беленные потолки покрыты старинным трафаретом и ампирной лепниной по углам и вокруг люстр. Комната, заполненная коврами, буфетами с посудой, диванами и креслами, покрытыми малиновым плюшем, напоминала мещанскую гостиную начала века. На круглом столе стояла пузатая ваза с бумажными цветами, а стены были сплошь увешаны небольшими любительскими картинами и фотографиями.

Смирнов с опаской опустился на плюшевый диван, почему-то ожидая, что в воздух поднимется столб пыли. Но все обошлось благополучно.

– Я вас слушаю, молодой человек, – церемонно поджимая губы, произнесла Зинаида Анатольевна, усаживаясь напротив.

– Мне нужна Елена Анатольевна Алфеева.

– По какому делу?

– По сугубо личному, – ответил Славка, удивляясь бабкиной настырности. Какое ее дело, в конце концов?

– Елена Анатольевна не сможет принять вас… К сожалению.

– Почему?

– Она умерла. Десять лет назад. Моя бедная сестра умерла от горя… Вам этого не понять. Этот ужасный человек довел ее!

– Какой человек? – спросил Смирнов.

– Ее бывший муж, Алфеев. Мы с сестрой были необыкновенно дружны, души друг в друге не чаяли. В юности мы приняли решение не выходить замуж и прожить всю жизнь вдвоем. Так и было, пока не появился этот… Вадим. Такой красивый, высокий, в военной форме – настоящий светский лев, гусар! Ну и… Леночка не устояла. Они поженились… Потом у них родился сын – поздний ребенок. Вадим и Леночка уже были не молоды.

– Они дружно жили? – спросил Славка.

– Поначалу – да. Я переехала на Кропоткинскую, в однокомнатную квартирку, которую мы сдавали до этого, а они остались здесь, – Зинаида Анатольевна обвела глазами комнату. – Вадим служил, Леночка растила мальчика, а потом… началось что-то непонятное. Алфеев словно с цепи сорвался, стал грубить, являться домой нетрезвым… Отношения их все усложнялись. Леночка пыталась расспрашивать его, что случилось, почему вдруг он так изменился. Но Вадим всегда воспринимал это очень болезненно – кричал, возмущался, хлопал дверями и уходил из дому. Несколько раз он не являлся ночевать. И деньги перестал приносить в семью. Куда он их девал? Леночка как-то имела неосторожность спросить его об этом… Что тут было! Едва до драки не дошло! Терпение ее лопнуло, они окончательно разругались, и Вадим ушел. А Леночка… Некоторое время она жила одна, а потом я снова переехала к ней, помогала растить сына и по хозяйству тоже. С тех пор мы больше не расставались.

– Вы так и не узнали, почему Алфеев так повел себя?

Зинаида Анатольевна покачала головой:

– Нет… Наверное, у него появилась другая женщина, как это всегда бывает. Когда появляется другая – мужчину начинает раздражать жена, семья, дом: он бежит прочь… Мы потом слышали, что он сошелся с какой-то парикмахершей, а как уж у них сложилось… Бог знает! Леночка от всего этого – от разлуки, от тоски – заболела, да так и не поправилась окончательно. Подлечивалась, ездила в санатории, но… таяла, как забытая свеча. Ее только то и держало на этом свете, что мальчика нужно было вырастить, выучить, позаботиться о нем. А как он стал взрослым, самостоятельным, так она и… ушла от нас. Очень она Вадима любила! И непонятно, от чего жизнь пропала, что пошло не так? Он для нее был единственным мужчиной – знаете, поздняя любовь… она не проходит, а вместе с человеком умирает.

Зинаида Анатольевна смотрела на гостя задумчивыми печальными глазами, в которых не было слез, а одно только бесконечное сожаление.

– Может, чаю выпьете? У меня и пироги есть, с повидлом. Хотите? – предложила она.

Славка не отказался. Он понимал, что Зинаиде Анатольевне не с кем было поговорить все эти годы – ни о своей какой-то пустой, неудавшейся жизни, ни о сестре с ее трагической любовью, ни о странном красавце Вадиме, который внезапно, непрошено пришел в их жизнь и так же ушел. Наверное, Смирнов оказался первым человеком, которому она все так откровенно рассказала, даже не спрашивая, кто он такой и почему интересуется Еленой Алфеевой. Бабка устала от одиночества, от тишины в комнатах и посчитала само собой разумеющимся, что хоть кто-то наконец заинтересовался их запутанной жизнью.