Венера из Антальи

— Он говорит, что отель не дает подобных справок, — с сожалением перевел мотоциклист. — Правило этого отеля — полная конфиденциальность!

Обогащенная опытом общения с рыбаком на берегу, я положила на стол десятидолларовую купюру. Портье с ловкостью фокусника накрыл ее журналом регистрации.

— Номер забронирован еще позавчера, — едва взглянув в записи, приязненно пояснил Фатих. — Госпожой Юлией Кругловой и господином Никитой Кирсановым.

— По телефону, наверное? — поинтересовалась я, прикидывая, знает ли Никита, что его подружка забронировала один номер на двоих.

Фатих перевел. Ночной портье на минуту задумался и наконец отстроил длинное предложение.

— Он говорит, что госпожа Круглова сама прибыла к нам позавчера и сделала заказ, — пояснил молодой человек. — Заплатила наличными, а не карточкой… Хотя он бы сдал ей номер и без предоплаты. Кстати, госпожа Круглова оставила в забронированном номере какой-то рюкзак. Я сам видел, что поднималась она с рюкзаком, а спускалась уже без него.

Я растерянно взглянула в журнал регистрации, будто бы записи по-турецки могли мне что-нибудь прояснить. Ведь Юля при всем желании не могла быть в этом задрипанном поселке! Два дня назад мы втроем ездили в Анталью, и почти все это время она находилась у меня на виду. А до этого поселка было два часа езды на машине…

— Она забронировала номер одна? — все-таки не сдавалась я.

— Да, прибыла к нам одна, я еще удивился. Но номер двухместный, — вновь подтвердил портье через переводчика. — Вместе с ней ожидается мужчина, я же говорил… Господин Никита Кирсанов, о нем нам только что сообщили по телефону.

Все это отдавало густопсовой мистикой, наводя на мысли если не о призраке Кругловой, который существует независимо от нее, то уж наверняка о Юлиной сестре-двойняшке.

— Они должны прибыть сегодня попозже, — закончил портье, тем самым давая понять, что полученные десять долларов он отработал.

— Никита Кирсанов — мой брат, — я на всякий случай продемонстрировала российский загранпаспорт, — не могу ли я обождать их в его номере?

С этими словами я выложила перед портье еще одну десятку — благо несколько соток я предусмотрительно разменяла на мелочь еще в аэропорту.

Спустя пять минут я сидела на скрипучем диване в двойном номере. По обстановке он ничем не отличался от моего, разве что тараканов тут было в два раза больше. Из головы никак не шли слова портье о каком-то рюкзаке, который Круглова оставила в номере…

Рюкзак я обнаружила под кроватью. Обычный туристский рюкзак на липучках со всевозможными карманчиками, накладочками и потайными отделениями. Развязав тесемки, я едва удержалась от удивленного восклицания: ожидала увидеть что угодно, но только не это…

…Меньше чем через минуту я выходила из отеля. Фатих уехал — то ли посчитал, что выполнил долг гостеприимства, то ли понял, что всучить мне кожаную куртку вряд ли получится.

Поселок уже спал. Башни минарета маячили за плоскими черепичными крышами. Огромные южные звезды светились над морем по-домашнему. Четкий белый серп висел над фиолетовыми горами. Я вспомнила свои недавние страхи, улыбнулась и неторопливо спустилась к морю. Мой скутер по-прежнему стоял на берегу, прикованный ржавой цепью. Я неторопливо прошлась по молу, врезавшемуся в залив. Теплый средиземноморский ветерок приятно обдувал лицо и плечи.

Почему-то вспомнилась наша позавчерашняя прогулка по анталийской набережной с мохнатыми звездами и ласковым прибоем. Круглова, кажется, цитировала соответствующие строки из Заболоцкого про меркнущие знаки Зодиака над просторами полей…

Правильно говорят умные люди: в тихом омуте черти водятся! Теперь Юля больше не казалась мне приятной и порядочной девушкой, каковой я восприняла ее сразу после знакомства. Под личиной печальной скромницы скрывалась умная и расчетливая гадина, умеющая исподволь подчинять своей воле даже таких людей, как мой брат. Глядя на ночное море, я гадала — понял ли это Никита или еще нет?

— Ну, Юля, ну, сучка! — прошептала я, приседая на корточки…

Теперь я почти окончательно уверилась, что Круглова имеет самое непосредственное отношение к краже Венеры Анталийской. Хотя кое-какие вопросы у меня еще оставались…

18

Никита

Дом с магнолиями

Полицейская машина мигнула поворотником и вильнула на съезд-серпантинку. Водитель грузовика привычно повторил маневр: ориентировался он здесь неплохо. Теперь мы катили по узкой дорожке, на которой не было места, чтобы разминуться с встречной машиной, для этой цели служили специальные карманы, где можно было переждать, как товарняку на запасных рельсах.

— А где Гюндокду? — Я напряженно всматривался в ночной пейзаж, слегка разряженный тусклыми фонарями и редкими прожекторами на каких-то промышленных конструкциях.

Зрелище было не из красивых. Если бы не горы и море, можно было бы назвать его ужасным. Ну, еще с натяжкой к красотам стоило бы отнести и минарет.

— А это он и есть, — спокойно отозвался водитель.

Я-то ожидал увидеть сполохи рекламы, залитую ярким светом главную улицу, кишащие туристами кафешки.