Венец безбрачия белого кролика

Заклятая подружка маменьки ввинтилась в толпу. Над нашим столиком остался лишь плотный запах дорогого парфюма.

— Похоже, вашей знакомой не требовались ответы на вопросы, — засмеялась Артемона.

— Верно, — согласился я, — Кока просто их задает.

— Имя смешное, Кока! — хихикнула Глаголева. — Хотя мне, Артемоне, стоит промолчать на данную тему.

— Нет! Коку зовут… — начал я и замер.

— Что-то не так? — насторожилась моя спутница.

Я отодвинул в сторону пустые бокалы.

— Просто я осознал: знаю подругу матери с детства. Она Кока! Есть еще Зюка, Люка, Мока, Кука. Но какие имена указаны у дам в паспортах, понятия не имею. Равным образом тайной, покрытой мраком, является их истинный возраст. Знаете, мне почему-то, как и Коке, кажется, будто я встречал вас раньше. Вы актриса?

— Нет, нет, нет, — возразила Артемона. — Никогда не страдала желанием кривляться на сцене.

— А вот мне вспоминается, что вроде…

Я замолчал.

— Если вы хотите сказать, что я похожа на Монику Белуччи, то лучше не надо. Мне никогда не нравились крупные итальянки, — усмехнулась Артемона.

Я начал самозабвенно врать.

— Уж не помню сколько лет назад один мой приятель, владелец нескольких ночных клубов, открыл очередное заведение. Я не любитель походов по злачным местам, но он так настойчиво меня приглашал, что пришлось пойти. В зале в клетке плясала стриптизерша. Красивая, но вульгарная девушка. Я засмотрелся на нее, пытаясь понять, что такого привлекательного в неприличных телодвижениях. Так и не смог сообразить и пошел в бар, хотелось сразу уйти, но негоже обижать хозяина, заказал коньяк. А его не было. Пришлось взять какой-то липкий коктейль. Минут через десять ко мне подошла та самая танцовщица и сунула визитку со словами: «Видела, как ты слюни на меня пускал. Можешь позвонить. Если деньги есть. А если их нет, то забудь номерок. Я исключительно для богатых». Ничего не значащая встреча. Я запомнил ее лишь по одной причине: никогда девушки не предлагались мне с такой детской непосредственностью. Ее звали Марго. Псевдоним, конечно.

— И я на нее похожа? — без тени улыбки осведомилась Глаголева.

— Только внешне, — уточнил я, — в вас нет ни микрона вульгарности, отсутствует бьющая в глаза доступность. Но лицо… Надеюсь, я вас не обидел? Она была красива.

— Конечно, нет, — спокойно произнесла Артемона, — что-то расхотелось оставаться на второй акт.

— Мне тоже, — признался я, — давайте довезу вас до дома.

Спутница поежилась.

— Следовало бы ответить «нет» на такое предложение от почти незнакомого человека. Но сюда мы приехали вместе с Сеней. А он мигом укатил по какому-то вызову. Я собиралась взять такси. Но сейчас мне не по себе.

— Кто-то из присутствующих пугает? — насторожился я.

— Только не оглядывайтесь, — предупредила Глаголева, — за вашей спиной столик, там сидит женщина. Вид у нее… Никогда не подумаешь, что такая тетка интересуется спектаклем для рафинированной интеллигенции. Одета бедно, на голове шалаш. Подобные ей в другие театры ходят, где ставят всем понятные пьесы. Сидит, пьет воду минеральную. Купила один стакан, не бутылку. Уперлась в меня взглядом. Неприятно.

— У вас есть пудреница? — спросил я.

— Конечно, — повеселела Артемона, вынула из сумочки небольшую коробочку и протянула мне.

Я открыл ее и воскликнул:

— Ну и где мой нос испачкан? Вечно ты шутишь! Все нормально.

— Нет! Он измазан черным, — мигом подхватила игру Глаголева.

Я захлопнул крышку, отдал пудреницу Арти и похвалил ее:

— Вы умница. Сразу поняли, что к чему. Дама и впрямь выглядит странно. Но не думаю, что она опасна. Скорее всего она просто рассматривает ваше прелестное платье и украшения и тихо завидует.

— Если предложение доставить меня домой сделано не ради приличия, то я воспользуюсь им, — шепотом сказала Артемона, — но я живу в поселке, правда, недалеко от Москвы.

— Прекрасно, — тоже негромко ответил я, — сам обитаю на Ново-Рижском шоссе, вернее, чуть в стороне от него.

— Надо же! — оживилась Артемона. — А где?

— Поворот на Нахабино, — соврал я, заранее подготовившись к такому течению беседы, — деревня Кострово. Мне надо проехать через Павловскую Слободу, потом до круга, уйти направо и еще километров пятнадцать. Детям нужен свежий воздух. Поэтому мы с женой решили пока пожить вдали от мегаполиса.

— Чудесно! — обрадовалась Глаголева. — Я как раз живу в Павловской Слободе.

— Удивительное совпадение, — сказал я, ощущая себя премьером Малого театра. — Пойдемте, что нам тут делать? Спектакль не нравится, а Кока все шампанское выпила.

— И возмущалась, что шипучка гадкая, — развеселилась Артемона.

— Просто Фу-уу, — добавил я.

Весело переговариваясь, мы забрали в гардеробе свои вещи. Я подал Артемоне шубку из баргузинского соболя, затем мы выбрались на улицу.

— Какое небо, — ахнула Глаголева, — темно-синее, звезды огромные сияют.

— Мороз крепкий, поэтому ясно, — пояснил я.

— Замечательно дышится, — отметила Артемона.

— Воздух пахнет антоновскими яблоками, — пробормотал я.

— Как вы красиво сказали! — воскликнула спутница.

Я хотел пояснить, что процитировал рассказ Ивана Бунина «Антоновские яблоки», но тут послышался голос: