Венец Прямиславы

– Да как сквозь землю провалился! – в отчаянии отвечал тот.

– Кто ж это был такой?

– Бес в образе человеческом, больше некому! Кто еще мог меня на такое дело толкнуть?

– И ты решился на князя руку поднять? – спрашивал ошарашенный Ростислав.

Не питая особой любви к старшему брату, он все же никак не мог поверить в его смерть.

– Сам не знаю, истинный крест, бес попутал! Разве я убивец? В поле князю послужу, жизни не пожалею, но чтобы ночью с ножом к спящему красться! – со слезами каялся Завада. – Шел я за тем бесом – сам не знаю как, а он зовет, я иду! Сам Сатана за моей душой явился, и я пошел за ним, ровно ягненок под нож! Вовек мне такого греха не замолить!

Ростислав держался спокойно, но лицо его стало замкнутым и ожесточенным. До сих пор сохранялась надежда решить дело миром: Владимирко мог испугаться перемышльских и туровских полков, Ростислав мог уговорить Ярослава принять от Белза выкуп и стать князем червенским. Но теперь все кончено: один из братьев погиб, а второй и слышать не захочет о мире.

Даже если забыть о любви к погибшему брату, Владимирко увидит в его смерти законный повод для беспощадной войны с сыном половчанки.

Глава 10

Весь день в Белзе говорили о том таинственном черном человеке, который подговаривал Заваду убить Ярослава, а потом сделал это сам. Все сходились, что это и впрямь был сатана, принявший человеческий облик.

Но имелись и такие, кто радовался происшедшему.

– Посмотрим, как Владимирко один будет и в Звенигороде управляться, и с нами воевать! – рассуждал на торгу посадский староста Яков, по прозвищу Наседка. – И жаль, что Ярослав попался! Самого бы Владимирка на нож посадить! Был бы я там, увидь я самого Владимирка, зарезал бы, как цыпленка! Есть у нас князь – Ростислав Володаревич, другого нам не надо!

– Узнали теперь, как Белз-то кусается! – поддержал его купец Крушило. – Думали голыми руками нас взять, а сами головы лишились! Не так-то просто к нам подступиться! У нас тоже зубы-то есть!

Ростислав предложил Прямиславе провожатых, чтобы она уехала к отцу, пока есть возможность, но она отказалась. Юрий Ярославич еще мог рыскать где-то поблизости, а дать ей в сопровождение большую дружину Ростислав не имел возможности: ему сейчас был нужен каждый человек.

– Я теперь везде за тобой буду следовать, как нитка за иголкой! – сказала она и обняла его, несмотря на присутствие Марены Вышатовны и двух ее дочерей. – Что с тобой будет, то и со мной, другой судьбы, кроме твоей, не хочу!

Ростислав обнял ее, прижался лицом к ее волосам. Сейчас ему как никогда нужны были ее любовь, вера и поддержка.

Да и поздно было уезжать: звенигородское войско подошло на следующий день. Тело Ярослава отправили в Звенигород, а Владимирко, полный жажды мести, повел войско к Белзу.

Первым делом он приказал зажечь пустые слободы, и Белз наполнился густым горьким дымом. Все кашляли и терли глаза. Когда пожар утих, оказалось, что город взят в крепкое кольцо осады. Разглядывая войско сквозь узкую бойницу, Прямислава вдруг ахнула и схватила за руку Забелу.

– Вон он, вон! – закричала княжна, и все люди на стене обернулись к ней. – Князь Юрий! Юрий Ярославич! Вон его стяг!

Среди шатров и телег она ясно видела знакомый стяг. Он был здесь, ее преследователь и враг, тот, кого она боялась, как праведная душа лап сатаны. Значит, неудача с похищением его не охладила! Прямислава чуть не заплакала: да неужели он будет преследовать ее до самой смерти?

В тот же день Владимирко прислал к воротам боярина со стягом и трубачом.

– Князь Владимирко Володаревич вам свою волю объявляет! – прокричал Судислав Яворович. – Город Белз закон Божий и человеческий позабыл, Божьим попущением дьяволу в лапы попал и власть законную сбросить норовит! Злодеи беззаконные князя Ярослава, своего господина, Богом данного, погубили. Требует Владимирко: пусть отдадут ему убийц, пусть признает город Белз его власть над собою, поцелует крест на верность и поднесет выкуп за князя убитого в полторы тысячи гривен. И тогда Владимирко убийц казнит, а прочих людей, милосердием движимый, помилует.

На стене загудели: полторы тысячи гривен были чудовищной суммой. Чтобы их собрать, всем горожанкам пришлось бы снять свои украшения до последнего тоненького перстенька.

– Скажи Владимирку, что у Белза уже есть князь, которому он в верности клялся! – прокричал Ростислав, и боярин вздрогнул, увидев его. – Что брат мой Ярослав погиб, то и мне тяжкое горе. Пусть Владимирко возвращает войско в Звенигород и волость здешнюю не трогает – тогда встретимся с ним и обговорим дело мирно, как братьям подобает. И если найдется вина на Белзе в смерти брата моего, город за брата выплатит виру – половину Владимирку, половину мне. А будет Владимирко осаду держать – добра не дождется. Скоро и от Перемышля войско подойдет, и от Турова, и от Теребовля с Галичем. Передай ему, чтобы и милосердием христианским, и разумом здравым вооружился, тогда все и уладится.

– Ты-то откуда здесь взялся, черт проклятый? – пробормотал боярин, от изумления едва усидев на коне.