Венец Прямиславы

«Правда Русская» – свод правовых норм, основанный на древнейшей устной традиции, древнерусский «уголовный кодекс».

Ростислав Володаревич – князь перемышльский, младший сын перемышльского князя Володаря Ростиславича от брака с неизвестной. После смерти отца получил Перемышль, которым, несмотря на войны с братом Владимирком и попытки взаимных захватов, владел до смерти в 1141 г. На ком был женат – неизвестно, но получал поддержку киевского князя, а значит, союз с Мономашичами не исключен. Оставил единственную дочь Елену, выданную замуж за польского короля Болеслава Кудрявого. (Вообще, Елена и Ирина – единственные женские имена, упоминаемые в данной линии, поэтому автор предположил, что свою дочь Ростислав назвал в честь сестры, имя которой не сохранилось.) Татищев пишет под 1143 годом: «По смерти же брата Ростислава, (Владимирко галицкий)

хотя всею землею Червенскою обладать, начал изгонять братаничев и сыновцев, поотнял городы их, у Васильковичев – Перемышль, а у Ростиславичев – Свиноград (то есть Звенигород) и другие». Далее идет описание длительного конфликта с привлечением Киева и других князей. Упоминаются племянники Владимирка, то есть сыновья Ростислава, но сколько их было, как их звали и куда они потом делись – неизвестно, сам Татищев о них никаких больше упоминаний не нашел.

Самит – дорогой узорный шелк сложного переплетения, обычно византийский.

Смерды

– лично свободное, обычно сельское население.

Сулица – небольшое копье.

Тиун – название некоторых должностных лиц в Древней Руси, в основном ответственных за хозяйство.

Тысяцкий – выборный глава местного самоуправления, а в случае войны мог возглавлять ополчение.

Хвалисы – древнерусское название жителей Хорезма.

Хорс – один из богов Солнца. По некоторым поверьям, являлся покровителем волков.

Черевьи – кожаная обувь.

Чупрун

– верхняя теплая женская одежда, похожая на пальто.

Юрий Ярославич – единственный сын луцкого, затем берестейского князя Ярослава Ярополчича. Упоминается один раз в связи со смертью отца: «По нем остался сын его Юрий». Поскольку сам его отец в это время был безудельным князем и пленником, то надо думать, что Юрий по наследству ничего не получил. Но впоследствии, помирившись с киевскими родичами, мог получить от них Берестье, которым раньше владел его отец. Был ли женат, неизвестно, потомства не оставил.

От автора (об исторической основе)

На двадцать четыре реальных исторических персонажа, действующих в этой книге, приходится всего четверо вымышленных. Сведения о князьях, городах и княжествах в основном правдивы. Не выдумана история о борьбе между сыновьями перемышльского князя Володаря Ростиславича. Он действительно умер в 1124 году, оставив Перемышль младшему сыну Ростиславу, а старшему, Владимирку, – Звенигород и Белз. Не удовлетворенный этим разделом, Владимирко через два года попытался отнять Перемышль у брата, но не преуспел. Киевский князь выступал в этом конфликте на стороне Ростислава, призывая Владимирко соблюдать отцовскую волю. Сделав Ростислава зятем туровского князя Вячеслава Владимировича и мужем племянницы киевского князя Мстислава Владимировича, я лишь обосновала эту поддержку, которую он имел в реальности. При этом нарушения исторической правды не произошло: на ком Ростислав был женат в действительности, неизвестно, но какая-то жена у него была, судя по тому, что остались дети.

Сам же сюжет о разводе Прямиславы вымышлен, хотя и полностью историчен. Примерно такой же конфликт разыгрался сто лет спустя между Мстиславом Удалым и его зятем Ярославом Всеволодовичем. Поссорившись с Ярославом, Мстислав отнял у него жену Ростиславу, свою дочь, обвиняя зятя в супружеской измене, и остался глух ко всем мольбам Ярослава, который уже не смог бы вступить в новый брак и оставить законных наследников. Однако через несколько лет у Ярослава начали рождаться дети, среди которых был и будущий национальный герой Александр Невский. Кто была их мать – неизвестно. То ли Ярослав сумел-таки вернуть Ростиславу, то ли раздобыл другую жену (которая по церковным правилам была ему не положена). И подобных драм в истории русского средневековья довольно много. Просто удивительно, как мало внимания на эти залежи обращают писатели и с каким упорством их фантазия вращается вокруг десятка одних и тех же хрестоматийных персонажей.